Я понятия не имею откуда взялась история про камень, потому как уже четверо рассказали мне о чуваке с камнем на выставке, как об одном из своих знакомых. Гуглить не хочу ибо мне похуй. Но сказать я хочу о другом.
Вот мама моей знакомой вяжет из каких-то кружев дома, олицетворяющие школы. Выглядит это не менее странно, чем какие-то головы в трусах. Более того, она эти кружевные домики дарит этим школам, и те их с благодарностью принимают и выставляют в своих дурацких музейчиках. А, скажем, мой папа, купил себе фотоаппарат и теперь очень крутой "фотограф". Фотографии, как и положено, однообразны и безыдейны совершенно, в них нет даже никакого намёка на композицию. Например, у него кучи фотографий леса. Просто леса средней полосы России. Однако, он считает свои фотографии чем-то по уровню не уступающим пейзажам Шишкина. Даже дома их вешает вперемешку с Шишкиным. Он так считает и непреклонен в своей уверенности. Ведь его работы часто печатают в провинциальной газете на последней странице, а это, по его мнению, уже констатация шедевральности его работ. Критика тут бессильна.
Но всё предисловие, намекающее на то, что у этой проблемы две стороны.
А проблема стоит в восприятии. А что такое восприятие? Оно состоит из двух последовательных процессов. Ощущения и осознания. Остановимся сейчас на феномене осознания. Осознание процесс сугубо умственный, в отличие от ощущения — чувственного процесса. Осознание и понимание какого-то явления, например произведения искусства подразумевает существование в голове некого категориального аппарата, и даже какие-то умения им пользоваться. То есть для понимания смысла какого-то произведения, скажем, пресловутого Чёрного квадрата, нужно обладать некими знаниями в области искусства или смежных сфер, а не просто видеть то, что мы привыкли видеть в жизни. Проблема тут в том, что знания наши вариативны. Так или иначе, мы все являемся маркузеанскими одномерными людьми, то есть каждый из нас специалист только в какой-то одной конкретной области (это в лучшем случае, конечно), а знания из других областей в наших головах фрагментарны и носят факультативный характер. Например специалист по сталепрокату с большой вероятностью не обладает точно таким же категориальным аппаратом как Малевич, и более того, не телепат и не общается с духами. Он не Малевич, а значит его понимание неизбежно хоть чуть-чуть, но разойдётся с авторским замыслом. Эти процессы неизбежны, пока существует традиция приобщаться к искусству. И приобщающиеся неизбежно делегируют полномочия формирования культурной среды, скажем, кураторам выставок, или минкульту, если брать чуть шире. Мне на этом месте можно возразить, мол, какого хуя Малевич избрал такой уебанский категориальный аппарат, что его квадрат принципиально непознаваем, и всё, на что способен автор в данном случае, это домысливать по своему разумению, реконструировать смысл. А всё как раз и потому, что любые знания вариативны, тем более гуманитарные знания. То есть все произведения современного искусства принципиально непознаваемы, в силу того что зритель не автор, и никогда им стать не может. Не может залезть в его голову и построить мысли идентичным образом. А если и вдруг построит, то нет уверенности, что такой ход мысли верный. Нет общепринятого стержня, скелета, вокруг которого знания будут формировать тело смысла. Скажем, у человека возрождения были чёткие представления о добре и зле. То есть не хуй там знает, а вот добро, вот зло. Сейчас же мы не наблюдаем подобной чёткости. Отсюда следует, что сам по себе смысл для произведения сугубо вторичен, ему не на что опереться, зритель формирует его сам, если желает. Он необязателен. Поэтому на передний план выходит именно ощущения, как нечто именно определённое. Смысл достраивается всегда из ощущения. Ощущения для человека, находящегося в контакте с произведением являются истинными в подлинном смысле, кроме них, зрителю больше не на что опереться. Поэтому многие произведения современности именно на них и нацелены. Возгласы "я не понимаю", это именно то, что ждут авторы и именно за тем и натягивают трусы на головы манекенов. Принеся камень на выставку человек не высказывает свой протест, как он сам думает, а наоборот, начинает играть в эту игру, потворствуя тому, с чем он якобы борется.
Чтобы начать бороться с современным искусством нужно перестать его в первую очередь ощущать.