Охотничий рог протрубил, и склоны холмов четырежды повторили дальнее эхо.
-Это Бран! Это его рог, они травят оленя! – выкрикнул Гвеноле - Ну что же это?! Наши псы потеряли след! Ату, Грим! Ату, Гвен, Эрва! Ну же, Хоэль, труби!
Разгоревшееся от скачки лицо юноши выражало отчаяние.
Три поджарые черно-пегие собаки, устало вывалив языки, вились вокруг копыт его коня. Хоэль, от души расхохотавшись, ударил Гвеноле по плечу.
-Не спеши горевать, мы все равно возьмем своего зверя первыми!
Вскинув рог, он затрубил так, что с ближнего вяза на тропу посыпались листья. Гончие, словно звук рога прибавил им сил, бросились в чащу; из-за кустов долетел яростный лай.
С ликующим возгласом Гвеноле поворотил коня в лес. Нависавшая ветка в руку толщиной опасно чиркнула над светлой макушкой, но всадник ловко пригнулся.
Продолжая трубить, Хоэль мчался следом, отставая от товарища не больше, чем на ширину ладони. Гончие впереди заливались с подвывом, серые колонны стволов мелькали, как тени.
Заваленный буреломом глубокий овраг перечеркнул путь, звук гона отдалялся вправо, огибая препятствие. Конь Гвеноле оступился на скользком склоне, Хоэль вовремя подхватил его под уздцы.
Всадники устремились вдоль оврага, поневоле перейдя на шаг, пока под копыта коней не подвернулась звериная тропа. Лай собак слышался слева, все отдаленней и глуше. Теперь Хоэль скакал первым, Гвеноле отставал от него не больше, чем на ширину ладони. Между стволов мелькнул просвет, они вылетели на прогалину. Звук гона внезапно приблизился.
-Мы настигаем его! – ликующе заорал Хоэль, вскидывая рог. Эхо не успело повторить трубный рев, как ветки на дальнем краю прогалины затрещали, и из чащи вымахнул громадный олень. Замер на миг, вскинув гордую голову с рогами в размах рук взрослого мужчины.
Неведомая сила сомкнула пальцы Хоэля на роге - не разжать, он мог только смотреть.
Русая шерсть львиной гривой окутывала мощную шею рогача, свисала почти до колен. Поперек груди широкой залысиной тянулся прямой шрам, как будто бы от меча.
Копье само прыгнуло в руку Гвеноле, но молодой охотник не успел – в лицо ему с писком метнулась лесная сойка, забила крыльями. С гневным возгласом Гвеноле отшатнулся.
Олень фыркнул и, развернувшись, поскакал по прогалине, покрывая каждым скачком двадцать локтей. Гвеноле устремился следом, вылетевшие из чащи гончие – за ним. Очнувшись от оцепенения, Хоэль присоединился к погоне. Ему было досадно – молодой Гвеноле успел, выхватил оружие, а он, бывалый воин…
Что за злобная сила его сковала? Нет, такой издевки Хоэль никому не позволит. Он возьмет этого оленя, пусть даже на пути встанет сама Дикая Охота Аннуина!
Олень уходил плавными, замедленными скачками, но Хоэль хорошо видел, что расстояние между ним и гончими не сокращается. Если рогач свернет в чащу, и впрямь может уйти!
Но могучий зверь, словно желая пуще раздразнить охотников, бежал, как пущенная из лука стрела. Прямо. Охрипшие от ярости гончие неслись за ним по пятам.
Олень вломился в бурьян на дальнем краю прогалины, и на короткий миг Хоэль поверил, что удача улыбнулась. Быстрая, как змея Гвен вырвалась вперед, прыгнула сбоку, пытаясь вцепиться рогачу в холку, но зубы ее лишь клацнули в воздухе. Олень уходил.
- Ату его, Гвен! Ату!
Вновь они неслись сквозь лес, словно связанные одной нитью. От звуков рога буки и вязы расступались, давая дорогу, и мелкие лесные дриады в страхе прыскали в стороны, спеша не попасть под копыта коней. День тускнел, но охотники не замечали бьющих в лицо ледяных капель.
Они вылетели на склон глубокой лощины и с размаху окунулись в туман густой, как молоко аргоатских коров. Гвеноле почудилось, будто он разом оглох. Ни треска сучьев, не лая гончих, ничего. Туман тек по лицу, как вода. Остывая после скачки, юноша завертел головой, окликнул.
- Оу, Хоэль! Ты где? Я не слышу собак!
Никто не ответил, только конь нервно переступил, хрустнув веткой, и Гвеноле позвал громче.
Из тумана слабо откликнулись.
-Оу!
В белизне сгустилось пятно и обратилось Хоэлем. Схваченные обручем русые волосы и усы его казались от влаги почти черными.
- До того, как уши забил туман, я слышал лай в той стороне, - он махнул ладонью, - но теперь и за это не поручусь. Глухо, как в преисподней. Не иначе, болотные эллиллданы колдовства напустили.
-О! То - то и мне показалось, что туман слишком густой! Ты думаешь, они захотят напасть?– Гвеноле вновь оживился, - вон было бы славно отловить одного-двоих. Это не хуже оленя, клянусь копьем Ллира!
-Хм!
-Хоэль, ты только представь! Мы бы их Минведдигу подарили, он ведь любит слагать свои песни ночами. От эллиллданов света больше, чем от факела!
Хоэль сердито покосился на товарища и не выдержал, засмеялся. Трудно сердиться и хмуриться, когда рядом с тобой Гвеноле. Уж такой солнечный у парня характер. Сам старый Кимру, и тот, случалось, теплел лицом, завидя его в толпе маквифов.
-Ладно, уговорил! Будем ловить эллиллданов. Но сперва все – таки попытаемся отыскать оленя, клянусь копытами Рианнон*, мне жаль его упускать. Я сроду не видел в здешних лесах таких крупных самцов! А рога, какие рога у него, Гвеноле! Королевские!
Хоэль поднес к губам рог. Звуки вязли в белесом густом воздухе, но Хоэль затрубил в полную силу. Гвеноле встрепенулся.
-Я слышу лай!
Действительно, туман дрогнул, словно вспоротый изнутри, задрожал, поплыл, распадаясь на отдельные полосы, и до охотников донеслись отдаленные голоса собак.
-Они гонят по следу, они его не потеряли!- вскричал Хоэль, понукая коня, - Вперед, Гвеноле! Оставим эллиллданов светить в болоте! Они испугались, видишь, туман тает!
-Оу! Вперед! Но когда-нибудь я на них все-таки поохочусь!
Навстречу растопыренными призраками выныривали, норовя выколоть глаз, корявые березы; кони спотыкались на невидимых колдобинах, и всадники продвигались осторожно, шагом. Лай гончих становился все ближе. Туман оседал на землю пластами, в разрывах мелькало вечернее небо с догорающими лохмотьями туч. Дохнул ветер, разом смахнув море тумана, и Хоэль с Гвеноле увидели.
Лощина исчезла. Всадники очутились на склоне крутого холма, заросшего мелколесьем. Голая каменная макушка торчала, как угловатая плешь великана. А на макушке стоял олень. Тот самый, за которым они гнались половину дня. Зверь неспешно повернул голову, красный луч заката нестерпимым блеском вспыхнул в короне рогов.
Резко заорала в лесу сойка, и все исчезло. Луч погас, тучи сдвинулись, и на макушке холма не было никого. Выскочившие из зарослей гончие с обиженным лаем закружились на месте, как будто все разом потеряли след. Вот так и получилось, что два ловких и смелых охотника упустили зверя можно сказать из-под носа.

В глубокой задумчивости Хоэль и Гвеноле поднялись к вершине.
-Этот олень был не простой, - произнес наконец Хоэль, спрыгивая с седла.
-Этот олень был не простой, - эхом откликнулся Гвеноле. – болотные огоньки ни при чем, олень был послан…кем?
-Разве только Минведдиг мог бы догадаться. Олень завел нас в чужие места. Я не узнаю этот холм. В окрестностях Эвнидвена ничего похожего нет.
Гвеноле кивнул, внимательно приглядываясь к тесно сдвинутым вертикальным глыбам гранита, придавленным сверху одной громадной плитой.
-Взгляни, Хоэль, это сложено руками людей!
-Или великанов. Говорят, они жили здесь задолго до того, как предки нашего народа впервые явились в Арморику*, задолго до того, как пришли римляне.
- Поищем вход?
Хоэль кивнул. Оскальзываясь на траве, они обошли вершину кругом, странно присмиревшие псы плелись сзади. Гвеноле первым заметил квадратный черный проем на высоте двенадцати локтей, к нему вели полустертые ступени.
-Мы еще успеем осмотреть его, пока не стемнеет!
-Постой, нам все равно понадобятся факелы. Я видел рядом сухой можжевельник …
Они срубили каждый по паре веток и полезли по ступеням вверх. Хоэль спрыгнул на каменный пол, Гвеноле следом.
Поначалу мрак показался непрглядным. Но вскоре глаза привыкли, и молодые охотники различили вырезанные на стенах вереницы волков и оленей. В слабых отсветах сумерек звери казались туманными призраками. Пол был неровный, Гвеноле наклонился и разглядел выбитый в камне узор из переплетенных змей и колючих растений.
В нескольких шагах от входа все таяло в сплошной тьме. Хоэль чиркнул кресалом. Рыжее пламя с хрустом охватило смолистые ветки можжевельника, тени метнулись, и вереницы фигур на стенах задвигались, оживая.
Темнота нехотя расступилась, открывая глазу два ряда квадратных колонн.
- Похоже на дубы в древней роще! – изумленно воскликнул Гвеноле. – там в глубине наверное есть алтарь!
Юноша устремился вглубь чертога. Хоэль готов был поклясться, что легкие шаги Гвеноле разбудили слишком гулкое эхо. Внизу, под полом, была пустота.
Он опустил факел и вздрогнул, на него смотрели глаза неведомой твари. Вырезанная на каменной плите в венке извилистых линий, она сторожила проход между колоннами. Ощеренные клыки и заостренные уши в свете факела сделались красными, шесть глаз горели живой злобой. Хоэль переступил изображение, чувствуя странную неохоту идти дальше.
Факел Гвеноле метнулся и пропал. Тогда Хоэль пустился бегом, слыша, как темнота за колоннами наполняется беззвучным ропотом.
С разгона он едва не споткнулся о Гвеноле. Присев на корточки, тот пытался осветить глубокий поперечный провал в полу.
- Хоэль! Смотри, что я нашел, чуть было не сверзился! У этих развалин есть подземелье.
-Да, я догадался. Мы сможем туда спуститься, у меня к седлу приторочена веревка.
Хоэль потрогал край трещины.
-Плита лопнула, как скорлупа ореха. Страшной силы удар потребен для этого.
Он всмотрелся в темноту за провалом.
-Если мои глаза не лгут, там что-то есть.
-Мы должны узнать, что это!
Гвеноле нетерпеливо огляделся. Провал был слишком широк, противоположный край толком не рассмотреть; прыгать рискованно. Недолго думая, Гвеноле передал факел товарищу, и, цепляясь за головы каменных зверей, двинулся вдоль стены по узкому, в половину ладони карнизу. Карниз был столь узок, что передвигаться приходилось на цыпочках. Местами он и вовсе осыпался, и Гвеноле полз, как ящерица, вжимаясь во впадины барельефа. Хоэль поднял оба факела повыше, светил, пока юноша благополучно не спрыгнул на другом краю провала. Тогда Хоэль перебросил факелы Гвеноле и в свою очередь ступил на карниз.
Он добрался почти до конца, и, держась за рога каменного оленя, готовился спрыгнуть на пол. Торчавшая из стены волчья башка вдруг дернулась, острые клыки пропороли сапог. Охнув, Хоэль шатнулся; отросток рога сломался в руке, и молодой охотник полетел вниз, в черную пустоту.
Он пришел в себя от голоса Гвеноле.
-Хоэль, ты где? Оу, Хоэль!
-Здесь! – Хоэль приподнялся на локте. Спина болела, и нога тоже, но двигался он свободно. Видно, провал оказался не таким уж глубоким.
-Оу, Гвеноле! Все в порядке! Не могу зажечь факел, моя ветка переломилась!
-Сейчас!
Сверху зашуршало, и на пол расщелины упал факел, покатился, рассыпая искры. Хоэль вовремя подхватил его, поднял повыше.
Вертикальная стена расщелины оказалась гладкой, словно камень срезали одним ударом ножа, подняться по ней будет нелегко. Припадая на левую ногу, он прошел вдоль стенки. Ну так и есть, вот основание колонны, выпирает как источенные морем утесы на побережье. В свете факела скалятся полустертые морды…. Хоэль озадаченно нахмурился. Если эти звери вздумают ожить, подобно первому кусачему волку, когда он к ним прикоснется…
-Зря мы веревку не взяли. Держи пояс! – крикнул Гвеноле.
Сверху зашуршало, из темноты свесился конец кожаного ремня.
Хоэль прислонил факел к стене и начал подъем, опираясь одновременно на колонну и поверхность стены. В несколько рывков он добрался до ремня, перехватил его правой рукой поудобнее. Теперь он уже не видел, что выбито на колонне. Вот камень у плеча слегка шевельнулся.…Хоэль резко бросил тело вверх и вбок, едва не сорвался, успел поставить ноги в распор. Дыхание с хрипом рвалось из груди, но он не позволил себе передышки. Еще рывок, еще… чернота провала тянула назад, в бездну.
-Хоэль, держись!
Гвеноле, упав на живот, свесился вниз. Его пальцы коснулись руки Хоэля, и тому неожиданно стало легче. Чернота отпустила, выступы каменных фигур сделались на ощупь надежней. Он перевалился через край расщелины, перевел дух. Провел рукой по усам.
-Моя неуклюжесть обошлась нам в пару факелов. Говорил мне отец Сколван: не тяни оленя за рога, хватай за хвост. Идем дальше?
Гвеноле весело фыркнул.
-Да, с оленями нам сегодня не везет. Зато, когда глаза не слепил факел, я заметил впереди свет.
Они миновали еще пару колонн и очутились в круглом зале. Каменные стволы окружали его, как поляну в лесу. Истертые широкие ступени вели к центру, туда, где на толстой гранитной плите скрещивались четыре луча, падавшие сквозь отверстия в потолке. Они лежали на камне лужей молочного лунного света
-Вот странно, - удивился Гвеноле, - Мы вошли сюда совсем недавно, когда же успела взойти луна?
Голос молодого охотника раскатился по залу неожиданно гулким эхом, и Хоэль вновь ощутил незримое давление. Как будто сам воздух подземелья сгустился и не хотел пропустить пришельцев. Гвеноле тоже это почувствовал.
Бок о бок юноши поднялись по ступеням. Серый камень лежал перед ними, как пустой стол.
Хоэль подумал, что они с Гвеноле – незваные гости, и лучше уйти сейчас подобру-поздорову, не обижая древние силы, здесь обитающие.
Но сказать не успел, потому что Гвеноле вдруг окунул руку в лужицу света и прижал ладонь к камню.
Хоэль схватился за меч, но ничего не случилось.
-Погляди, камень нагревается! – изумленно воскликнул Гвеноле, - клянусь гривой Рианнон, он стал совсем теплым! Оу! Да он жжется!
Гвеноле отдернул руку.
-Чудно… смотри-смотри, что это!
Серая поверхность мерцала, на глазах впитывая лунный (а лунный ли?) свет, и взамен из глубины камня медленно проступали пятна, мелкие и побольше, подобно узору на крыльях бабочки. Их становилось все больше, они росли, складывались…
-Рисунок! – выкрикнул Гвеноле.
Старая женщина, голова обернута кусоком светлой ткани, а само лицо темное. Глаза опущены вниз, на руки… нет… узор растекался по камню, и видно стало, что женщина смотрит на запрокинутое лицо второй, моложе. Оно засветилось, как раковина – тонкий нос, подбородок… и рваная зазубренная черта поперек. Словно кто-то грубо отодрал остальное, оставив еще лишь краешек плеча молодой женщины. На мгновение рисунок сделался нестерпимо ярким, Хоэль невольно зажмурился и увидел крохотные фигурки на обратной стороне своих век.

-Погасли, - разочарованно пробормотал Гвеноле. – А мне вдруг показалось, они оживут …
Открыв глаза, Хоэль в первый момент не увидел вообще ничего. Лишь темноту и в ней, куда ни кинь взор, сияющие контуры рисунка. Так бывает, когда слишком долго глядишь на яркий огонь.
Рядом Гвеноле чиркнул кресалом, и пламя, затрещав, выхватило из темноты край плиты. Теперь камень не казался гладким, его пятнали впадины и трещины, но ни складу, ни ладу не было больше меж ними.
Хоэль, преодолев минутную нерешительность, приложил к камню ладонь. Поверхность и впрямь показалась теплой, но остывающей, как остывает прогретый солнцем валун ночью. Впадины под пальцами становились все мельче, словно зарастали каменной плотью.
-Да… здесь место древней силы. Нам лучше уйти отсюда и рассказать обо всем Минведдигу. Идем, Гвеноле!
Обратный путь преодолели быстро. Факел догорел, пока перелезали расщелину, и к выходу добирались уже в темноте. В проеме арки густо синело, засеваясь звездами, небо. Луна еще не поднялась над холмами, но ни Хоэля, ни Гвеноле это не удивило.
Склоны затопило туманом, черная макушка холма торчала из него, как остров.
Было холодно, Хоэль и Гвеноле отыскали на южном склоне площадку поровней и развели костер. Усталые гончие свернулись, уронив морды на лапы, не мигая, смотрели в огонь.
Хоэль тоже смотрел и сам не заметил, что заснул, и спал долго.
Он заворочался, потому что взошедшая луна светила ему в лицо. Костер прогорел, только угли малиново мерцали. Гвеноле спал, раскидав руки, и чему-то улыбался во сне. Наверное, видел, что они все-таки настигли того большого оленя.
Ночь была холодной, Хоэль потянулся, чтобы подбросить в кострище остатки хвороста, и в это время тревожно фыркнула и сразу затихла лошадь. Туман начал быстро отползать вниз, там, где только что клубились его белесые волны, трава подернулась морозным узором инея.
А за костром… за костром стояла каменная тварь из подземелья. Та, что стерегла проход между колоннами. Шесть глаз горели, из клыкастой пасти свешивался алый раздвоенный язык. Тварь дохнула, и россыпь углей померкла, рассыпалась мертвой золой.
Хоэль силился шевельнуться, и не мог, мышцы сковало холодом. Он мог только смотреть, как тварь шагнула, переступив в костер, тяжелая морда нависла над Гвеноле. Хоэль рванулся, ему удалось сдвинуть онемевшее тело на полладони, но и того хватило. Тварь обернулась на хруст ветки, шесть глаз взглянули в упор. Чудовище переступило каменными лапами и …пропало. Вместо него Хоэль видел лишь черное небо с крошками звезд.
Он проснулся оттого, что к нему, скуля и дрожа, прижалась Гвен. Костер прогорел, небо на востоке светлело. На траве блестел иней. Гвеноле спал, раскидав руки, и чему-то улыбался во сне. Наверное, видел, что они все-таки настигли того большого оленя.
-Я должен рассказать все Минведдигу, - подумал Хоэль, - и как можно скорей. Старый бард разберется, что все это значит. И почему та каменная голова меня укусила?

>>57550
Ты можешь дослушать.

http://rghost.ru/7JnptNCgb