В Советском Союзе пресса была придушена цензурой. В Российской Федерации она может просто умереть.

За пару дней до «ночи длинных ковшей» (когда в Москве экскаваторами снесли ларьки у метро) на канале «Совершенно секретно» я записывал программу с бывшим главредом журнала GEO Владимиром Есиповым. «Бывшим» - потому что GEO в России больше не издается. В январе был последний номер. Детское приложение «GEOлененок» похоронили по-скифски, в одной могиле, а сайт в коме: не обновляется.

Причина – непродленная лицензия на выпуск GEO в России. А причина непродления – изменения в законе: с 2016 года иностранцы в России могут иметь максимум одну пятую в собственности СМИ. Для рынка журнального «глянца», где иностранные владельцы преобладали, это было землетрясением, от которого пейзаж пошел трещинами – вот в эту трещину лицензия и провалилась.

Не буду врать, что русский GEO был безумно прибылен. И Есипов не скрывал: GEO работал в так называемый «черный ноль», то есть давал крохотную прибыль, что отделяло его от зоны «красного ноля» с маленьким, но убытком. Поэтому журнал был, по российским понятиям, успешен. Российский глянец нередко трепыхается у красно-черного ноля. А там основной способ выживания – прогиб под рекламодателя. Спонсорские полосы, «информационная поддержка» (запрещенная законом скрытая реклама), личные отношения. В самых диких случаях – откаты и «джинса». Но поверьте мне, бывшему главреду двух журналов: «рынок рекламодателя» у нас - это почти весь журнальный рынок. Поэтому рекламодатель правит бал, кривит губы, давит на редакцию.

А читатель, чувствуя это, тоже кривит губы. Или бросает сквозь зубы: «Время бумаги кончилось, теперь все в интернете, журналам пора умереть». Отчасти он прав: медиа оцифровываются, уходят в интернет. Вон, только что испустило дух бумажное тело журнала Penthouse: прелестниц в бикини сподручнее рассматривать в интернете, там и без бикини полно.

Однако в России, помимо давления интернета, бумажные СМИ постоянно получают под дых как минимум еще два удара, и оба – от государства.

Первый – от госпочты, которой в России попросту нет.

В Советском Союзе, если сравнивать, почта была, но работала плохо. И журналист «Литературной газеты» Анатолий Рубинов устраивал операции типа «меченые атомы»: отправлял в разные города письма коллегам и просил их делать то же самое, а затем сравнивал сроки доставки с нормативными. Картина была грустной – никакого сравнения с британской королевской почтой первого класса, которая гарантирует письму доставку в любую точку Великобритании на следующий день. Но все же советская почта работала. «Московскую правду» почтальон приносил подписчику утром, «Вечернюю Москву» – вечером. Миллионные тиражи перестроечных «Огонька», «Нового мира», «Московских новостей» обеспечивались почтовой подпиской. Это не сильно изменилось в других странах с приходом интернета: в Германии 90% тиража того же GEO – подписка.

Но в России сегодня почты нет. Есть странная госконтора, где торгуют иконками и конвертами. Ни один разумный человек почте России письмо не доверит, потому что неизвестно, когда придет. Я дважды участвовал в судах, и один раз повестка по почте пришла с опозданием на неделю, другой раз – не пришла вовсе. У российских журналов доставка почтой по подписке составляет 0% тиража. Когда главред Есипов подписал свою маму на собственный журнал, ей его доставляли с опозданием в 3 недели. В Германии GEO приходит в день выхода из типографии. Вот почему в Германии – рынок покупателя, а не рекламодателя.

Почта России – это госучреждение. Можно считать ее символом современного российского государства, можно исключением, но по качеству работы почта откатилась в Киевскую Русь до татарского набега. Ибо татары уже соорудили в России систему почтовых ямов (станций, отсюда Тверские-Ямские улицы в Москве), поражавшую иностранцев скоростью и точностью работы. В смысле почты мы не с колен поднялись, а на брюхо рухнули.

Второе, от чего страдают российские газеты и журналы, – это от развала «Союзпечати», торговли в уличных киосках, по которым длинными ковшами государство только что нанесло очередной удар. Вы много знаете станций метро, у которых в Москве или Петербурге есть киоски-ларьки с газетами? Я – пару штук. На моих привычных рабочих маршрутах таких нет ни одного. В Петербурге киоски – в том числе «высокохудожественно», то есть с «загогулинами» под старину выполненные, – уничтожила Валентина Матвиенко, чьи представления о прекрасном от вида киосков страдали. В Москве ларьки у метро массово грохнул Лужков, который объяснял это борьбой с терроризмом. В итоге на всю Тверскую, от Белорусского вокзала до Кремля, я знаю два ларька с газетами. Если их, конечно, тоже уже не снесли. Внутри метро ставили какое-то время вендерные автоматы (был такой на «Маяковской»), но в щелочку автомата журнал не пролезал - это раз. А два – автоматы тоже недавно демонтировали. На улице Москвы или Питера газету-журнал теперь трудно купить. В отличие от Берлина, Лондона или Нью-Йорка.

Единственное место, где «бумага» еще продается, – сетевые супермаркеты. Но журналам это приносит убыток, поскольку за присутствие на полках приходится платить. Это не бизнес, а имиджевый (для рекламодателя) проект. Потому что рекламодатель – это главный читатель. Со всеми отсюда вытекающими.

Так и получается, что главным врагом даже самых далеких от политики изданий является государство. С точки зрения цензуры прессе в России сегодня жить легче, а с точки зрения технологии распространения – хуже, чем в СССР. Это знает любой главред.

Но вслух он об этом говорит, когда становится бывшим.

http://www.rosbalt.ru/blogs/2016/02/14/1489555.html