Фон Ширах приехал на работу позже остальных. Он просто проспал. На всякий случай он решил зайти к фюреру и оправдаться за своё опоздание, ну и просто о чём-нибудь поговорить.
Мальчишка-адъютант не пустил его. Он с умным лицом сказал, что фюрер занят делами государственной важности. Доносившиеся из-за двери хлюпающие, причмокивающие звуки и страстный голос: "Oh, ja, mein Schatzi, fortsetzen...ummm, mein lieber Josi..." (О,да, моё золотко, продолжай... ммм, мой любимый Йози...) дали понять Бальдуру, насколько важными делами занят Гитлер. Ширах ушёл в свой кабинет. Никто его не беспокоил. Гауляйтер сначала занялся раскладыванием каких-то бумажек, но затем он о чём-то задумался, достал из ящика стола какую-то фотографию, расстегнул свои брюки и подрочил. Его лицо во время этого занятия порозовело. Бальдур облизнул губы, и они неприлично заблестели. Его взгляд не отрывался от этого фото. Рука быстро-быстро скользила по члену.
Позже фон Ширах сидел с расстёгнутыми штанами, выложив свои немалых размеров прелести прямо на стул, и курил. Внезапно кто-то постучался; Бальдур закашлялся и немедленно спрятал член.
Вошедшим оказался мужчина с фотографии - тот самый, на которого дрочил Ширах днями и ночами. Он, этот мужчина, был великолепен. И конечно, гауляйтер был уверен, что у такого красавца и член не менее прекрасен и огромен; о, как часто Ширах засовывал внутрь себя что-нибудь внушительное вроде огурца, воображая, что это член его возлюбленного. Того самого, что стоял сейчас перед его столом и спрашивал:
- Херр гауляйтер, вы ведь не были вчера на собрании? Я принёс вам конспект моей речи.
- А..да, спасибо, херр Гесс.
Он взял бумаги из рук Гесса, постаравшись ненавязчиво коснуться тонких пальцев. Заместитель фюрера по партии не заметил возбуждения Шираха. Он ушёл, оставив Бальдура одного.
В кабинете висело большое зеркало. Фон Ширах встал и посмотрелся. Родители дали ему имя Бальдур в честь скандинавского бога весны и любви. По легенде, стройный светловолосый юноша Бальдур был одним из прекраснейших богов Асгарда.
Арийский Бальдур сильно отличался от своего тёзки. Он уступал только Герингу в соревновании по набору лишнего веса. У него в кабинете всегда было припасено несколько эклерчиков и ромовых конфеток, которыми он любил перекусить в перерыве между бутербродами (а их он ел только после обеда). Ширах ещё посмотрелся в зеркало и пришёл к выводу, что пора заказывать новые форменные брюки. Эти уже сильно жали в поясе.
В кабинет зашёл сам Гитлер.
- А, мой прекрасный Бальдур, - улыбнулся он, увидев оглядывающего своё пышное тело Шираха, - вы ко мне заходили?
- Да, мой фюрер.
Гитлер объяснил в двух словах: ему, Шираху, нужно будет выступить с речью на следующем собрании. На неловкие возражения гауляйтера он резонно ответил:
- Ну что ж, воспользуйтесь помощью моего заместителя по партии. Вы знаете, - кажется, фюрер был в настроении, - я ему сам скажу, и он поможет вам написать речь.
Бальдур, кажется, испугался.
...Заместитель фюрера по партии находился в туалете. Белая арийская чистота плитки и писсуаров окружала его. Гесс предался своим сексуальным желаниям, благо никого не было рядом. За то время, пока он был в кабинете рейхсюгендфюрера, его плоть не раз отвердела. Руди успокоил себя рукой. Это длилось несколько минут, в продолжение которых в его сознании появлялся образ чудесного Бальдура. Итак... Рудольф сглотнул... допустим, они лежат вместе в его постели. Нет, зачем в постели? Просто, на столе в кабинете... Отыметь в пухлую попку прекрасного гауляйтера... Это именно то, чего Гесс так хочет. Потому что когда этот симпатичный берлинский пончик проходит мимо него по коридору, нагло оттопырив свою попку, он чувствует, что скоро потеряет над собой контроль. Гесс понимал, что Шираху хочется его соблазнить, но делать первый шаг он, конечно, не собирается. "Нет, не таков наш капризный Бальдур", подумал Гесс. - "Он - просто маленькая толстенькая шлюшка. Все его хотят, а он этим пользуется." Гесс застегнулся и вышел из туалета. В кабинете его ждала новость - адъютант сообщил, что херр фон Ширах просит его зайти.
Взволнованный Гесс со всех ног помчался в кабинет Шираха. Гауляйтер поджидал его с ласковой улыбкой. Он поочерёдно предложил Гессу пирожных, кофе, леденцов, крендельков, и, после того как тот от всего отказался, с пресным лицом решил заняться написанием речи.
Гесс предложил несколько хороших идей. Бальдур ничего из этого не услышал, потому что воображал, как зам по партии имеет его в задницу.
- Это и будет основной темой вашего доклада, херр Ширах. Вы меня слушаете? - Руди, кажется, обиделся.
- Конечно, Hesserl... - Бальдур был слишком рассеян, чтобы контролировать свою речь.
- Простите, как вы меня назвали?.. - голос Рудольфа задрожал. Ширах поднял на него синие глаза, скромно захлопал девичьими ресницами и повторил: "Hesserl".
Бальдур встал из-за стола и подошёл к Гессу, выставив свою шикарную задницу, которою он когда-то сбил фуражку с фюрера, о чём тот со смехом вспоминал. Он оглянулся на Руди через плечо и томным голоском спросил:
- А Вам правда так хочется писать эту речь? Потому что, если нет, то я могу предложить Вам другое занятие, херр рейхсляйтер...
Гесс поднялся и встал сзади вплотную к Шираху. Внутренне он всё же сначала немножко побесился, так как был уверен, что такие масленые глазки полнотелый обольститель строит всем министрам. Он взял нежную холёную кисть Бальдура и поцеловал. Затем стал ласкать губами его шею. Бальдур понял, что наконец добился своего. Он запрокидывал голову, обнажая белую кожу (Ширах подметил, что всем его прошлым любовникам это очень нравилось). Гесс раздел его до белья и разделся сам. Бальдур всё шептал:
- Hesserl,...Hesserl! - замечая, что это заводит Гесса.
С волнующимся лицом Рудольф снял с Шираха бельё, которое скрывало ту самую желанную часть его тела. Сладкая попка, нежная, мягкая, как тесто пирога, подалась навстречу Руди. Его тело было разгорячено. Он погладил губы Бальдура и заставил его облизнуть два пальца, которые затем хорошенько растянули его дырочку.
- Нагнитесь, прошу Вас, херр гауляйтер...
Ширах нагнулся, хотя живот мешал ему. Гесс вошёл в него практически с размаху и стал быстро двигаться, причём ляжки у красавца Бальдура тряслись, как у полненькой девушки. В продолжение этого процесса ни один из них не заметил, как в кабинет на секунду без стука заскочил болтливый хромоножка и тут же, пища от восторга, вылетел обратно. Да любовникам было не до этого.
Минут через десять Гесс присел на стул, переводя дыхание. Пухлая попка гауляйтера тут же оказалась у него на коленях. Красавчик Бальдур к нему льнул, целуя шею и губы: "Ну как я тебе, Гессик?". Гесс ничего не отвечал, он только тяжело дышал в белобрысую макушку Шираха. Неожиданно он о чём-то вспомнил. Руди согнал с колен обиженного невниманием к своей привлекательной персоне Шираха и написал речь буквально за пять минут. Прилив энергии был силён после такого-то секса.
Этим вечером херр Ширах выглядел шикарно. Он стоял во главе стола, пытаясь (и небезуспешно) соблазнить кого-нибудь из присутствующих партагейноссен. Его алые щёчки, пухлые губки заставляли Гесса забыть о своей ревности и просто наслаждаться.
Ширах произнёс несколько вступительных слов, в которых поблагодарил Гесса за содействие в подготовке материала. На другом конце стола Пропаганда фыркнул в кулак и тихо сказал: "Знаем мы ваши содействия, Гессик!". Но вряд ли кто-то обратил на это внимание, ведь гауляйтер так мило складывал губки сердечком во время своего рассказа...

>>341646