В юности, когда я проходил лечение в психиатрической больнице по причине депрессивного эпизода, со мной лежал один интересный парень, назовём его Геннадий. Попал он в отделение, из-за так называемых " навязчивых состояний ".

Конкретно - он был уверен, что каждый раз, когда он засыпает, его отец кончает ему в уши или в рот. На сто процентов был уверен. Он мог найти маленькую капельку на губах или ушах, будь то слюна, пот или что-либо другое и сразу пойти к своему отцу с наездами " ах ты, сука, опять кончал на меня, пока я спал! ". Наезжал на полном серьезе.
В конце концов, его отца заебало это выслушивать каждое утро и он упёк сынка в дурку. Поскольку состояние не критичное, это не шизофрения, положили его к нам в санаторное отделение.

По началу, всё было вполне отлично. Он очень здравый парень, хорошо рассуждает, с тонким чувством юмора, даже к своим состояниям относился с пониманием и рассказывал, в каком ахуе был его отец, когда Геннадий первый раз предъявил ему за спускание в уши. Отец у него, преподаватель в одном из московских вузов, на минуточку.

На таблетках ему стало лучше, он был вполне адекватным и никаких проявлений не было. Но со временем, Геннадию показалось, что таблетки меняют его. К слову сказать, нейролептики и антидепрессанты действительно влияют на личность, и это заметно, особенно когда выходишь из определённых состояний, вроде навязчивых или метафизических интоксикаций.

Так вот, Геннадий перестал пить таблетки. Прятал их под языком и складывал себе в рюкзак, а в конце недели, когда отпускали домой, нейролептики выбрасывал, а антидепрессанты отдавал. И от резкой отмены, плюс по весне, с ним начали происходить дикие метаморфозы. К середине недели, он уже каждое утро сидел, внимательно осматривая подушку, на предмет спермы, и не дай бог ему было найти каплю чего-либо или какое-нибудь пятнышко, сразу начиналась истерика. Он ковырял в ушах до крови, пытаясь найти доказательства. Ближе к концу, он перестал спать по ночам, постоянно осматривая свою подушку.

Врачи считали, что ему не помогает лекарство и просто увеличивали дозу. В то же время мне тоже сменили лечение, а это означало, что нужно остаться на выходные. А в эти дни в отделении остаются только две санитарки. Остался я, Геннадий и ещё пару парней.

К субботе Гене стало совсем плохо. Со мной он не разговаривал, только сидел и крутил в руках подушку и проверял уши. До этого он мог общаться, курить и даже есть ходил со всеми. Короче. Я и другие парни зависали в комнате отдыха, а Гена сидел в палате один.

Мы палили фильм, когда на весь коридор раздались вопли санитарки и звуки кашля предшествующего рвоте. Мы побежали посмотреть че случилось, а нам на встречу из туалета выбежала эта санитарка, у которой все лицо было измазано в дерьме. А внутри стоял Гена, с измазанными руками.

Оказалось, что Гена, отказался садиться на унитаз, потому что боялся, что ободок тоже обконченный. Он помыл раковину проточной водой и насрал прямо в неё. Не знаю, что ему помешало встать ногами на унитаз. Санитарка это спалила, разозлилась, за шкирку притащила его из палаты и начала тыкать его мордой в это, как кота в саку. Гена был достаточно вспыльчив, схватил своё дерьмо и размазал санитарке по лицу.

В итоге, его перевели на две недели в острое отделение, а после вернули к нам. С тех пор таблетки он пил исправно.

Недавно мы виделись с ним, он до сих пор иногда мне звонит. Гена менеджер в какой-то фирме, не топ, но достаточно высокий чин. У него ребёнок и жена. И вот мне интересно, когда он ругает своих подчинённых или учит своего ребёнка, могут ли они подумать, что этот человек всего несколько лет назад срал в раковину, обмазывал своим дерьмом санитарок, и был уверен, что его отец кончает ему в уши?