Бамп1.

Бамп2.

Бамп3.

Бамп4.

>>146059865 (OP)
Да так почти на всех стройках где нет официального трудоустройства. Приехал я к бате на крупный объект возле дачи путина, батя мой был прорабом, прохуячил на стройке 2 недели, залили 22 куба бетона оплата была 2500 за 1 куб залитого бетона, работало нас 7 человек, прошел почти месяц и ни я ни батя деньги нихуя не получили кроме 2к аванса.

Бамп5.

>>146059865 (OP)
>А вы знали, что в 21 веке до сих пор существует рабство и продажа людей?
Да. Мы же не 15-ти летние школьники как ты.

>>146060703
А зачем туда было идти работать?

Бамп!

>>146060703
>2500 за 1 куб залитого бетона
>залили 22 куба бетона
>2 недели
>работало нас 7 человек
22 на 2500 = 55000 за всю работу
55000 на 14 дней (2 недели) ~ 3930 в день
3930 на 7 человек ~ по 560 рублей.
Пиздец. Ты и папка долбоёбы.

И еще.

Согласно индексу глобального рабства (The Global Slavery Index), в современном мире 45,8 млн человек находятся в той или иной форме рабства. Об этом свидетельствуют данные доклада, опубликованного на сайте международной организации The Walk Free Foundation. Индекс глобального рабства представляет собой рейтинг из 167 стран по количеству людей, которые находятся в некой форме так называемого «современного рабства».

По данным рейтинга, в России в настоящее время более 1 млн рабов (1 млн 48 тыс. 500 человек). По абсолютному числу рабов Россия занимает седьмое место: между Северной Кореей (1,1 млн) и Нигерией (875 тыс.).

Однако доля рабов в общем населении страны относительно небольшая — по этому показателю Россия находится на 16-м месте.

Олег просит не называть место нашей встречи и даже регион. Дело происходит в промзоне небольшого городка. Олег «ведет» меня по телефону, а когда я дохожу до вывески «Шиномонтаж», говорит: «Жди, сейчас подойду». Приходит через 10 минут.
— Нелегко вас найти.
— На это весь расчет.
Разговор происходит за фанерной бытовкой. Вокруг — гаражи и склады.
— Бороться с рабством я начал в 2011 году, — говорит Олег. — Знакомая рассказала, как выкупала родственника с кирпичного завода в Дагестане. Я не поверил, но стало интересно. Поехал сам. В Дагестане с местными ребятами ходил по заводам, представляясь покупателем кирпича. Параллельно спрашивал у рабочих, есть ли среди них подневольные. Оказалось, да. С теми, кто не забоялся, мы договорились о побеге. Тогда удалось вывезти пять человек.
После освобождения первых невольников Олег разослал в СМИ пресс-релиз. Но тема интереса не вызвала.
— На связь вышла только одна активистка из движения «Лига свободных городов»: у них небольшая газета — человек двести, наверное, читают. Но после публикации мне позвонила женщина из Казахстана и рассказала, что ее родственницу удерживают в продуктовом магазине в Гольяново (район в Москве. — И.Ж.). Помните этот скандал? К сожалению, он был единственным, да еще и безрезультатным — дело-то закрыли.
О том, насколько тема торговли людьми волнует россиян, Олег говорит так:
— За последний месяц мы собрали всего 1730 рублей, а потратили около семидесяти тысяч. Мы вкладываем в проект свои деньги: я работаю на заводе, есть парень, который работает грузчиком на складе. Дагестанский координатор работает в больнице.
Сейчас в «Альтернативе» — 15 активистов.
— За неполных четыре года мы освободили примерно триста невольников, — говорит Олег.
По оценкам «Альтернативы», в России ежегодно в трудовое рабство попадает около 5 000 человек, всего в стране — почти 100 000 подневольных рабочих.

>>146059865 (OP)
Ну рабство есть, есть кирпичные заводы. Но его масштабы, как и охуительные истории про охрану с автоматами, доберманами, колючей проволкой и вкалывание наркотиков сильно преувеличено.

Среднестатистический портрет российского подневольного рабочего, по словам Олега, такой: это человек из провинции, не разбирающийся в трудовых отношениях, желающий лучшей жизни и готовый ради этого работать кем угодно.
— Человека, который приехал в Москву без определенного плана, но с определенной целью, видно сразу, — утверждает Олег. — На столичных вокзалах работают вербовщики. Активнее всего — на Казанском. Вербовщик подходит к человеку и интересуется, нужна ли ему работа? Если нужна, вербовщик предлагает хороший заработок на юге: от тридцати до семидесяти тысяч рублей. Регион не называют. О характере работы говорят: «разнорабочим» или еще что-то, не требующее высокой квалификации. Главное — хорошая зарплата.
За встречу вербовщик предлагает выпить. Не обязательно алкоголь, можно и чай.
— Идут в привокзальное кафе, где есть договоренности с официантами. В чашку завербованного подсыпают барбитураты — под этими веществами человек может находиться в бессознательном состоянии до полутора суток. После того, как наркотик начал действовать, человека сажают в автобус и увозят в нужном направлении.
Схему попадания в рабство Олег проверял на себе. Для этого две недели жил на Казанском вокзале, маскируясь под бездомного.
— Это было в октябре 2013 года. Сначала я пытался изображать приезжего, но это выглядело неубедительно. Тогда решил сыграть бомжа. Обычно работорговцы бездомных не трогают, но я был новеньким на вокзале, и 18 октября ко мне подошел человек, который представился Мусой. Сказал, что у него есть хорошая работа на Каспии, по три часа в день. Обещал 50 000 в месяц. Я согласился. На его автомобиле мы поехали к ТЦ «Принц Плаза» у метро Теплый стан. Там Муса передал меня человеку по имени Рамазан. Я видел, как Рамазан передал Мусе деньги. Сколько точно — я не разглядел. Потом мы с Рамазаном поехали в деревню Мамыри, это рядом с поселком Мосрентген в Московской области. Там я увидел автобус на Дагестан и отказался ехать, мол, знаю, что там рабство. Но Рамазан заявил, что за меня уже заплачены деньги и их нужно либо вернуть, либо — отработать. И, чтобы я успокоился, предложил выпить. Я согласился. Зашли в ближайшее кафе, выпили какой-то алкоголь. Потом плохо помню. Все это время за нами наблюдали мои друзья-активисты. На 33-м километре МКАД они перегородили дорогу автобусу, меня забрали в институт Склифосовского, где я пролежал под капельницей четыре дня. Мне подмешали нейролептик азалептин. Было возбуждено уголовное дело, но по нему до сих пор ведется проверка…
— Как таковых рынков, площадок, где можно было бы купить людей — нет, — говорит координатор «Альтернативы» в Дагестане Закир. — Людей берут «под заказ»: хозяин завода сказал работорговцу, что ему нужно два человека — привезут на завод двоих. Но есть все же два места в Махачкале, куда невольников привозят чаще всего и откуда их забирают хозяева: это автостанция за кинотеатром «Пирамида» и Северный вокзал. У нас есть множество свидетельств и даже видеозаписей на этот счет, но правоохранительные органы ими не интересуются. Пробовали обращаться в полицию — получали отказы в возбуждении дел.
— На самом деле, работорговля — это не только Дагестан, — говорит Олег. — Невольничий труд используется во многих регионах: Екатеринбург, Липецкая область, Воронеж, Барнаул, Горно-Алтайск. В феврале и апреле этого года мы освобождали людей со стройки в Новом Уренгое.

Василий Гайденко и Андрей Ерисов были освобождены активистами «Альтернативы» с кирпичного завода 10 августа. Два дня они ехали из Дагестана в Москву на автобусе. С активистом Алексеем мы встречали их утром 12 августа на автостоянке рынка «Люблино».
У Андрея четверо детей, он попал в рабство недавно — 23 июня.
— Приехал в Москву из Оренбурга. На Казанском вокзале подошел к охраннику и спросил, нужны ли им сотрудники? Тот сказал, что не знает и что спросит у начальника, которого сейчас нет на месте. Пока я ждал, ко мне подошел русский парень, представился Димой и спросил, не ищу ли я работу? Сказал, что устроит меня охранником в Москве. Предложил выпить.
Очнулся Андрей уже в автобусе, с ним ехали еще двое невольников. Всех привезли на завод «Заря-1» в Карабудахкентском районе Дагестана.
— На заводе все работают там, где хозяин скажет. Я на тракторе возил кирпичи Работать грузчиком тоже приходилось. Рабочий день с восьми утра до восьми вечера. Без выходных.
— Если кто-то устает или, не дай Бог, травма, — хозяину плевать, — говорит Василий и показывает огромную язву у себя на ступне. Я когда Джангиру (так звали хозяина завода, он умер месяц назад) показал, что у меня нога распухает, он сказал: «Подорожник приложи».
Больных рабов на кирпичных заводах никто не лечит: если состояние совсем тяжелое и человек не может работать — его везут в больницу и оставляют у входа.
— Обычная еда раба — макароны, — говорит Василий. — Но порции большие.
На «Заре-1», по словам Василия и Андрея, подневольно работали 23 человека. Жили в бараке — по четверо в одной комнате.
Андрей пытался бежать. Далеко не ушел: в Каспийске его поймал бригадир. Вернул на завод, но не бил.
Относительно мягкие условия на «Заре-1» (сносно кормят и не бьют) обусловлены тем, что этот завод — один из четырех легально работающих в Дагестане. Всего в республике, по данным «Альтернативы», около 200 кирпичных заводов, и в подавляющем большинстве они не зарегистрированы.
На нелегальных заводах невольникам везет намного меньше. В архиве «Альтернативы» есть рассказ Олеси и Андрея — двух узников завода под кодовым названием «Кристалл» (находится между Махачкалой и Каспийском).
«Меня не били, а душили один раз, — рассказывает Олеся под видеозапись. — Это был бригадир Курбан. Он мне сказал: «Иди, ведра таскай, принесешь воды деревья поливать». А я ответила, что сейчас отдохну и принесу. Он сказал, что отдыхать я не могу. Я продолжила возмущаться. Тогда он начал меня душить, а потом пообещал утопить в реке».
Олеся к моменту попадания в рабство была беременна. «Узнав об этом, Магомед, управляющий заводом, решил ничего не предпринимать. Через некоторое время у меня из-за тяжелой работы появились проблемы по женской части. Я жаловалась Магомеду больше двух недель, прежде чем он отвез меня в больницу. Врачи сказали, что очень высока вероятность выкидыша, и потребовали оставить меня в больнице на лечение. Но Магомед забрал меня назад и заставил работать. Беременной я таскала десятилитровые ведра с песком».
Волонтеры «Альтернативы» успели освободить Олесю из рабства. Женщина сохранила ребенка.
«Освобождение людей далеко не всегда напоминает какой-то остросюжетный детектив, — говорят активисты. — Зачастую хозяева заводов предпочитают нам не препятствовать, потому что бизнес полностью нелегален и не имеет серьезных покровителей».

Волонтеры «Альтернативы» передали корреспонденту «Новой» два телефона, один из которых принадлежит владельцу кирпичного завода, где по сведениям активистов используется недобровольный труд; а второй — перекупщику людей.
— Я абсолютно не понимаю, о чем вы. Я помогаю людям найти работу, — перекупщик по кличке «Мага-купец» на мой звонок отреагировал бурно. — На заводах я не работаю, не знаю, что там происходит. Меня просто просят: помоги найти людей. И я ищу.
О барбитуратах, подмешиваемых в напитки будущим невольникам, «купец», по его словам, ничего не слышал. За «помощь в поиске» он получает 4—5 тысяч рублей за душу.
Магомед по кличке «Комсомолец», владеющий заводом в поселке Кирпичный, услышав причину моего звонка, сразу бросил трубку. Однако в архивах «Альтернативы» есть интервью с владельцем кирпичного завода в поселке Мекеги Левашинского района Магомедшапи Магомедовым, который описывает отношение хозяев заводов к подневольному труду. С завода Магомедова в мае 2013 года было освобождено четыре человека.
«Я насильно никого не держал. Как можно говорить об удержании, когда завод находится прямо у дороги? — говорит Магомедов под запись. — Я встретил их на автостоянке у кинотеатра «Пирамида» и предложил работу. Они согласились. Документы забрал, потому что они пьяные бывают — потеряют еще. Деньги? Все им сам покупал: вот они мне дают список того, что им нужно — я им все покупаю».

Сотрудниками органов внутренних дел за январь-декабрь 2014 года зарегистрировано 468 случаев незаконного лишения свободы (ст.127 УК РФ), 25 случаев торговли людьми (ст. 127 – 1 УК РФ) и 7 преступлений, предусмотренных ст. 127-2 УК РФ.
Всего за отчетный период предварительно расследовано 415, 35 и 10 преступлений соответственно, в том числе предыдущих лет.
С обвинительными заключениями, актами и постановлениями в суд направлены 388 уголовных дел по ст. 127, 127-1, 127-2 УК РФ. Выявлено 586 лиц, совершивших преступления.
По предварительным итогам за первое полугодие 2015 года можно судить, что сотрудники органов внутренних дел эффективно ведут борьбу с преступностью. Так, например, на июнь 2015 года за отчетный период (январь-июнь) уже зарегистрировано 262 преступления по составам 127, 127-1, 127-2 статей УК РФ. Из них с обвинительными заключениями в суд направлены 173, 207 – предварительно расследованы, в том числе предыдущих лет. Выявлено 246 лиц, совершивших преступления по ст. 127 УК РФ, 21 – по ст. 127 – 1 УК РФ, 6 – 127-2 УК РФ.

>>146065855
>между Северной Кореей (1,1 млн)
Там либо вся страна в рабстве либо... Откуда твои жёлтые газеты вообще берут эти цифры? Ездят по рабским лагерям, опрашивают рабов?

Сложно ли стать рабом жителю современной Москвы? Семья москвича Вячеслава Комарова считает, что это может произойти с любым. В День труда, 1 мая, 38-летний Вячеслав вышел из дома в Москве. Он сумел дозвониться родным с рынка в Теплом Стане на юго-западе Москвы и затем окончательно пропал. Нашли его три с половиной недели спустя на кирпичном заводе в Махачкале. Таких случаев в России множество, только говорят об этом чиновники Госдепартамента США, но не российские власти.
Вячеслав Комаров – инвалид второй группы, спасся из рабства буквально чудом. Как рассказала мама пострадавшего Людмила Комарова, ее сын просто пропал однажды утром, как пропадают десятки людей в Москве ежедневно.

Мой сын вышел из дома 1 мая. Он был совершенно трезвый. Какие-то молодые ребята предложили ему выпить холодного пива, а затем он очнулся уже на окраине Москвы на дагестанском рынке в Теплом Стане. Он пришел в себя, позвонил жене и попросил забрать его домой. Ему дали клофилин. Он вновь потерял сознание. После чего его погрузили на автобус и привезли в Дагестан, в Махачкалу. После того как жена не смогла найти Вячеслава на рынке в Теплом Стане, мы обратились к милиционерам и правозащитникам. Найти его удалось только три недели спустя, на кирпичном заводе. Он работал на заводе по 12 часов в день, пока однажды не потерял сознание. Ведь он все это время не принимал лекарств и упал в обморок. Из-за этого ему дали отдохнуть два дня, и какой-то парень, который работал на заводе по своей воле, дал ему свой телефон. Он смог только попросить жену забрать его домой. По этому звонку мы и вычислили, где он находится, и приехали на завод с правозащитниками и сотрудниками правоохранительных органов. Вместе с нашим сыном работали русские ребята со всей России. Но он хотя бы не к извергам попал, его не избивали, кормили перловкой. Он не мог уйти не потому, что охраняли, а потому, что пригрозили: если он попытается сбежать, его вернут на завод местные полицейские. У него же отняли документы. Хотя пока он был в Махачкале, сорвал спину. Там создана целая система. Езжайте на Теплый Стан, там столько автобусов уходит в Чечню и в Дагестан с русскими парнями и девчонками, которых там перепродают за 150 тысяч рублей. Нам еще повезло, что сын не попал в Чечню, оттуда, как нам сказали, правозащитники, мы бы его уже не вытащили.

Одним из тех, кто вытаскивал Вячеслава из дагестанского плена, был лидер движения «Альтернатива» Олег Мельников. Он с группой активистов занимается проблемами траффикинга – так в международной практике называется принуждение к труду.

Таких людей только на Северном Кавказе, по нашей информации, сейчас 600–800 человек. Но для того, чтобы их вытащить, нам нужны деньги на гостиницы, транспорт и так далее. Но у нас нет денег на то, чтобы доехать до ближайшего села. А у нас принцип – по минимуму привлекать сотрудников МВД, так как мы опасаемся возможной утечки. Такие случаи уже были в Москве. Поэтому если мы и привлекаем МВД, то не говорим, куда едем. Всего с сентября прошлого года нам удалось освободить около 70 человек. Мы находили рабов по всей России – и в Москве, и в Московской области, и в Дагестане, и в Оренбурге. Кто-то из них попадал в рабство под действием наркотиков, кто-то приезжал по объявлению о вакансии, но оказывался без денег и документов. Так было с детдомовцем из Нижнего Новгорода. Он не смог устроиться на работу в Москве, и тут ему предложили поработать в Дагестане и 20 тысяч рублей зарплату. Но уже в Махачкале у него отняли документы и заставили работать бесплатно. Поэтому от рабства страдают не только мигранты, но и наши соотечественники. И очень многие пропавшие без вести оказываются в рабстве, и мы находим их в разных городах. На Северном Кавказе уже установлены ценники на людей: 15–20 тысяч рублей за мужчину и 50–70 тысяч рублей за молодую девушку.

В середине мая активисты его движения освободили семерых рабочих с завода в поселке Мекеги Левашинского района в Дагестане, где они обрабатывали камень.

>>146066950
Среди тех, кого освободил Мельников, и Бакия Касимова из Узбекистана. Она оказалась в Москве в 2003 году. Тогда по знакомству ей удалось устроиться в большой продуктовый магазин в московском районе Гольяново. Паспорт у девушки забрали сразу под предлогом оформления регистрации.

Сперва нам рассказывали, что деньги просто задерживают. Потом нам, а нас там было человек двадцать, говорили, что купят квартиру и оформят гражданство. Мы верили и продолжали работать по 22 часа в сутки. Все это время мы спали на полу на губках в подвале и ели просроченные продукты из магазина. А когда мы поняли, что все это вранье, мы уже ничего не могли сделать. Нам не разрешали даже выйти из магазина. Тех, кто пытался выйти на улицу, били фольгой и каталками для теста по рукам, зубам и по лицу. Когда я попыталась сбежать и спряталась в соседнем подъезде, меня вернули и били. Многих из тех, кому все же удалось сбежать, потом возвращали в магазин, где их ждали побои. Если же кто-то из продавцов пробалтывался, ему угрожали убийством. Через пять лет после моего приезда в Москву я родила сына Бауржана, которого тут же забрали владельцы столичного магазина. За все пять лет до освобождения я его видела всего несколько раз. Он был у них в заложниках. И когда мне сломали руку и выбили зубы, я все равно не могла никуда уйти, ведь у них был мой сын в заложниках. Хозяйка магазина,казашка, была уверена, что мы будем ее пожизненными рабами. Она говорила, что милиция с ней заодно. И мы думали, что это так. Ведь сбежавших девушек быстро находили и возвращали ей. Освободиться из плена мне удалось только после того, как ее мама от одной сбежавшей из магазина девушки узнала о том, где я нахожусь, и обратилась к правозащитникам. Мой сын до сих пор отстает в развитии, ходит с трудом и страдает от рахита. Я надеюсь, что хозяйку посадят, так как мой сын и я сильно пострадали от рук этих людей.

Бакия единственная из десятков рабов столичного магазина еще не вернулась на родину, так как надеется лично выступить на процессе в отношении своих бывших хозяев. Она живет в кризисном центре в Подмосковье. Олег Мельников рассказывает, что, пока Бакия находилась в рабстве, ее документы много раз проверяли УВД и ФМС, но каждый раз все сходило с рук хозяйке магазина. «Участковые, по словам освобожденных нами рабов, знали о творящемся в магазине и, может быть, поэтому набирали полные корзины продуктов. Но доказать это мы не можем», – говорит правозащитник.

Самая распространенная категория рабов – мигранты из стран СНГ. Глава комитета «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина рассказывает, что в России в последние годы уже создалась целая система использования рабского труда иностранных рабочих.

Так как количество выданных разрешений на работу меньше необходимого числа мигрантов, нелегальное использование труда стало необходимостью. И к нам каждый день приходят люди, которым не выплатили зарплату, у которых отняли документы; приходят люди, против которых сфабрикованы обвинения в преступлениях, которых они не совершали. И все это знают. Многих из современных рабов даже не нужно охранять, – когда у них нет ни денег, ни документов, им просто некуда уходить. Хотя мы сталкивались и с женщинами, которых приглашали работать в кафе, а они оказывались в публичном доме. И нам удавалось их найти, только когда они обратились к нам.

Строитель Димшот Шамханов приехал в Россию в 2007 году из Узбекистана. Четыре года он работал на российских стройках, пока его и еще целую бригаду из восьмидесяти человек не пригласили в подмосковную Каширу строить дом. Работу строителям-узбекам предложили посредники из Воронежа.

Сначала нам еще платили зарплату по 23–24 тысячи рублей в месяц, а потом забрали документы для оформления регистрации и перестали платить деньги. Нам говорили, что у хозяина какие-то проблемы с деньгами. Когда четыре месяца мы проработали бесплатно и хотели уехать в другую фирму, нам отказались отдавать документы. При этом, когда мы просили вернуть нам хотя бы паспорта, нас спрашивали, кто мы такие, и грозили покалечить. Теперь мы восстанавливаем документы через посольство вместе с правозащитниками как утерянные, а вот деньги за четыре месяца рабского труда мне уже никто, скорее всего, не вернет. Многие из тех, кто со мной тогда работал, вернулись на родину. А я вот нашел работу в Рязанской области. Вроде пока платят.

>>146066692
Ну тебе-то из погреба виднее.