Года два назад, ещё в Полтаве. Там есть такая газета бесплатных объявлений, называется Жовта Газэта. И вот, значит, сижу я на полу, разбираю зажигалку, тут от неё отскакивает пружинка и улетает куда-то под шкаф. Лезу под шкаф и нахожу там Жовту Газэту с невырезанным купоном. Во, клёво! Надо приколоться какое-то объявление забабахать. А тут ещё Лайбах играет – не помню, зачем я тогда его поставил, он же совсем неприкольный, но вот, поди ж ты. Иногда так пробивает Лайбах послушать, что никакой Боб-Марлей не спасает. И вот я по этому настроению беру фломастер и пишу одно только слово: МОЖНО. И восклицательный знак.
А на другое утро смотрю на эту хуйню и думаю: чего МОЖНО-то? А потом думаю: та! Чего нужно, того и можно. Надо отнести в Газэту, они там сами разберутся.

А в Газэте меня девчонка спрашивает: что вы имели в виду? Я говорю: кому надо, тот поймёт. А она: я не об этом. Я о том, в какую рубрику его ставить? Тут я подумал и говорю: ставьте в рубрику "Разное". Типа вот, разное можно. Она взяла и поставила. А потом через неделю, когда я уже про всё забыл. Короче, прихожу домой, а Лена говорит: позвонил какой-то мужик и начал докапываться, что у вас можно. А она ему сказала, что можно мебель купить. А он так обломался: я думал, у вас на самом деле разное можно, а у вас мебель. Лена подумала и говорит: ну, у нас ещё детскую обувь можно. И шарики воздушные. И травки лекарственные. То есть, в самом деле, разное можно. Тут он ещё круче обломался. Говорит: вы от меня что-то скрываете. У вас там на самом деле другое можно, а вы мне втираете за мебель и травки лекарственные. Тут Лена вдруг понимает в чем дело, и говорит: это другим можно. А вам нельзя. А тот всё не отстаёт: а почему нельзя? Ну, и как ему объяснить? Короче, Лена ничего объяснять не стала, просто трубку повесила. Так он потом ещё пару раз позвонил, пришлось телефон отключить, чтобы не доставал.
Ладно. Включаю телефон. Тут он опять звонит. Я снимаю трубку, говорю "Алло", он вешает трубку. Наверное, понял, почему нельзя. По-своему, но понял – и то слава Богу. А минут через пятнадцать звонит ещё один крендель и спрашивает: это вы давали объявление "МОЖНО"? Я отвечаю: ну. Тогда он опять спрашивает: а это то, что я думаю?
Я говорю: зависит от того, какого цвета ты думаешь. Он говорит: как первый снег. Я говорю: извини, у нас такого нету. Вот так и поговорили. Приятно поговорить с человеком, когда он врубной.

А тут какая-то бабушка звонит и говорит: как вам не стыдно? Вы что, думаете, никто не догадается? И всё с наездом таким, как будто она всё поняла. Я говорю: а вы-то догадались? А она: я и думать про это не хочу. Это же… ну, просто язык не поворачивается. Вы же интеллигентный человек, а такой гадостью занимаетесь. Стыдно вам должно быть, молодой человек. А я её спрашиваю: а чего тут стыдного-то? Она в ответ тяжело вздохнула и говорит: ну, вам не объяснишь. И трубку повесила.

А потом ещё один кадр позвонил: вот, вы говорите МОЖНО, а сколько вам лет? Я называю свой возраст. Он говорит: староват ты, братец. А я люблю помоложе. Впрочем, давай встретимся. Тут я его и спрашиваю: а тебе-то самому сколько лет? А он задумался и отвечает: в том-то и дело. А ещё говорят, что возраст любви не помеха. Я ему говорю, типа чтобы успокоить: вот тут перед тобой бабушка звонила, так она меня молодым человеком назвала. И говорила, что мне должно быть стыдно. Он говорит: а чего тут стесняться? Сейчас ведь, куда ни глянь, кругом одни наши. Ну, так как насчёт встретиться? Я говорю: мы вобще-то не по этой части. И совсем другое имели в виду. Но телефончик-то оставь: вдруг коллега твой позвонит, так я его с тобой свяжу. А он почему-то не захотел.

И зря, между прочим. Коллеги его ещё пару раз звонили. И какие-то лесбиянки названивали. А от всяких сексуально озабоченных так вобще отбою не было. И все такие глупые, нахальные, противные – короче, пришлось им про мебель рассказывать. И про шарики воздушные. А потом и из ментовки позвонили – то есть, они не сказали, что из ментовки, но по голосу явно понятно. Наркотиками интересовались, но я их отшил.

А потом и рэкет позвонил. Говорят: ну, чувак, ты попал. Короче, на первый раз с тебя сто баксов, через три дня включаем счетчик. А я им: вы в прямом эфире, говорите громче. И уберите, пожалуйста, приёмник от телефона. Тут рэкет резко из эфира вышел: сцыкловатые ребята оказались. Но после этого случая понял я, что надо завязывать. Написал объявление НЕЛЬЗЯ! и отнёс в ту же газэту. В раздел "Разное".

По этому объявлению только один человек позвонил. Спрашивает: раньше было можно, почему теперь нельзя? Я отвечаю: потому что всё кончилось. Ладно, – говорит, – а когда ещё будет? Не знаю, – говорю, – наверное, никогда.

Через пять минут он ещё раз звонит: послушайте, а чего было можно? Я отвечаю: да я и сам толком не въехал. Сидел, понимаете ли, на полу, разбирал зажигалку, и тут вдруг понял: МОЖНО! А чего МОЖНО, так и не понял. Вот, думаю, может быть, кто-то объяснит. А они все про секс да про секс. Прямо неинтересно как-то.

Тут он и говорит: о! А я тоже зажигалки чинить люблю. А ещё киндеры собирать, или с ЛЕГОй играться. Но вот так вот чтобы врубиться в МОЖНО, такого у меня ещё не было. Обычно врубы совсем другие идут. Однажды вот врубился, что Бога нет, а потом смотрю, а он опять есть. Или вот ещё такой случай: еду я раз на велосипеде, а кругом всё такое – ну, типа как компьютерная игрушка. А он сидит и мною играется, и кому из нас прикольнее – это ещё большой вопрос. И вдруг такой визг тормозов, машина объезжает меня по крутой дуге, резко останавливается, водила с кабины высовывается и кричит: ПИДАРАС! А я стою посреди дороги с велосипедом в руках и только думаю: вот это да! Вот это ни хуя себе! И с такими мыслями отгоняю велик на обочину и тихонько пиздую домой.