Оцените мой рассказ, бро.ТАСЯЭто случилось в конце июня, когда тополиный пух, переливаясь в смутном и пыльном воздухе, призрачно скользит по длинным пролетам улиц, касается окон, задевает бледные щеки важных дам и лоснистые носы вальяжных господ, бредущих рука об руку в предвечерней синей дали, откуда тонко и пронзительно кричит дикая птица. Поистратившись и словно лишившись ума, я плюнул на все, провел последние дни семестра в нумерах, и перечеркнул свою прошлую жизнь жирной чертой, решив раз и навсегда завязать с докучной юриспруденцией и посвятить всего себя поэзии или инженерии, я еще сам не знал, чего хочу, и наверняка знал только одно: прочь, прочь от пыльного, липкого города, гулких аудиторий, вялых книг с ненужными премудростями. Я ехал на север, там жила моя пробабка по отцу – Виктория Свешникова, богатая, тучная, деловитая старуха с вечно нервно поджатым ртом, темным пушком на верхней губе, и постоянным вязанием в суетливых руках. Я был нищ, и голоден, и зол.Мне еще не приходилось кататься третьим классом, однако все оказалось не так прискорбно, как можно вообразить, не было ни мышей, ни испачканных полотенец, ни разлитого повсюду вина, как может подумать иной читатель, напротив, купе мое было чистым, опрятным и пустым, что мне, ожидавшему, по меньшей мере, несметную ораву орущих цыган, было крайне по нраву. Я читал какую-то книгу под дробный колесный говорок, а за оконной рамой пробегали низкие домики с блестящими черепичными крышами, и леса, и фонарные столбы, и опять бесконечные, запутанные леса. От ритмичного покачивания стало клонить в сон, я уронил голову на расслабленные руки и тяжело, муторно заснул. Разлепив веки после непродолжительного сна, я увидел, что у меня появилась соседка: девочка лет тринадцати восточной внешности, с темным пушком на верхней губе, с двумя длинными толстыми косами, похожими на пышные сдобные крендельки, в строгом корсетном платье. Красивой она не была, невзрачная, довольно тучная, но глаза ее светились как-то по-особому и были круглые, агатовые. Быстрые стыдливые взгляды ее заставили меня затрепетать, однако, справившись с волнением, я сумел разговорить свою спутницу и скоро знал о ней все: что зовут ее Тася, что едет она к нелюбимой тетке в Москву, что отец ее, помещик, болен, и врач разводит руками, что больше жизни она обожает лимонно-желтые нарциссы и садовые флоксы, похожие на розовый дым, и безумно боится пупырчатых скользких лягушек, которые прыгают в ночной траве, приглушенно освещенной крошечными огнями светляков, и издают истошный, кошмарный звук. И всю эту милую дребедень я выслушивал чрезвычайно серьезно, и давал советы, принимаемые ею с живой благодарностью.Вечерело. Как-то неожиданно потускнела небесная лазурь, и раскаленный солнечный шар медленно покатился за край земли, паля во все стороны длинными игольчатыми лучами: удлиненные тени ложились от словно вспыхнувших сосновых стволов, и где-то в глубине чащи сгущались до чернильной мглы, и в широких лучах, пронзающих ветви, колебался и реял легкий искристый пух.Ее лицо, исподволь освещенное багровым закатным светом, делалось совершенно другим, таинственным и томным. Хотелось прильнуть к этой родинке на щеке, к этой фарфорово-белой шейке. Мне не спалось. Я лежал, уставясь в размытое пятно потолка, и слушал, как мерный колесный говорок смешивается с грозным шумом ветра, как отдаленные голоса вплетаются в природную мелодию, и знал, что никогда она не будет моей, и безнадежность этой случайной дорожной ситуации только подогревала общую безнадежность моей тогдашней бестолковой жизни.Я видел во внезапно наступившей полутьме, как блестели ее глаза, как лежала она, раскинувшись в ночнушке на тесном ложе, как ворочалась и слышал, как вздыхала. Издав неловкий смешок, я предположил, что спутница испытывает бессоницу, а лучшее средство от нее – портвейн “Три семерки”, и что если она желает составить компанию, то я буду польщен ее добротой, и она, к моему удивлению, согласилась, и до самой полуночи мы просидели в сумраке: тишину нарушал толстый храп из соседнего купе, да пару раз пробегала по коридору проводница. Как-то неожиданно Тася оказалась в моих объятиях, и смеясь, показывая белые крепкие зубы, подбадривала меня. Утром я проснулся с головной болью, простынь была липкая, душная. Поезд стоял на каком-то незнакомом вокзале. Тася спала, приоткрыв влажный рот. С мучительной нежностью я всмотрелся в ее милое, простое лицо. Потом собрал чемодан и вышел в город. Через неделю я был в имении пробабки.
>>132085381 (OP)Графоман пожаловал.
1/5
>>132085406Угу, прошу любить и жаловать :3
2/5
3/5
4/5
5/5
бамп
бумп
>>132085381 (OP)Недурно! 9/10 (-1 из за тематики) а вот пишешь отлично.Что нужно упарывать из литературы либо гайды какие то, что бы так складно писать текст?
>>132085381 (OP)Говно лютоеВангую, что ты чсвшная мразь и тебе не больше 18
>>132088573Спасибо. Классику упарывать килограммами, например. Этот текст под бунина стилизован ради прикола. Отсюда все эпитеты, и т.п. Короче, все бунинское. даже "выпили 3 семерки, а потом поебалися" - это вся суть Темных аллей, например. Лол, и эфеботематика -совершенно бунинская. У него, например ("валерия и зойка")" испытывал некоторые чувства и к Зойке. Ей было всего четырнадцать лет, но она уже была очень развита телесно, сзади особенно, хотя еще по-детски были нежны и круглы ее сизые голые колени под короткой шотландской юбочкой" (а потом он ее выебал и уехал от стыда подальше)
>>132088710Мне 35, бро. И я себя ненавижу (сижу на таблетках).
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ИМЕНИЕ ПРОБАБКИ
>>132088889алсо, я языком-то как раз пиздец как недоволен. максимум там пара фраз годных. Остальное очень натянуто и нелепо. Иначе бы не стал сюда ничего выкладывать. Мне до ивана алексеевича как до китая раком, офк.
Так уже с 18 века никто не пишет, почитай современную литературу, ОП.
>>132089280А я и современную читал :3 Вон например, когда-то вашего любимого сорокина стилизовал:“Взял царь гусли-самогуды, хуй там, не гудят. Рванул цепь на груди золоченую, ударил посохом посеребренным в бархатный палас, позвал громово: - Василий!Явился шут гороховый, в пестром колпаке с бубенцами, вытянулся в струнку, да как гаркнет: - Не вели казнить – вели смешить. - Смешить будешь псов дворовых своей червивой печенью! – рявкнул государь и саданул шуту посохом по промежности. Согнулся тот, охает, а царь еще добавил для проформы и возопил:- Ты пошто мне гусли сломал, гнида?!С трудом выпрямился Василий и, тяжело ворочая непослушным языком, вымолвил:- Наговариваете, ваше величество. Я и в руки-то их не брал. - Врешь, гад!Заплакал шут и пропищал жалобно:- Не я. - Ты!- Ну не я же, ну не я же. - Ты!- Не делаю же, не делаю же.- Ты!- Не брать.- Ты взял, гнида! – торжествующе вскричал государь и захлопал в ладоши. В палаты расписные вошел медик.Он скептически посмотрел на униженного шута, затем перевел оценивающий взгляд на царя и тихо спросил:- Ебание?- Ебание! – затрясся царь.- Какое?- Трубчатое! – завыл владыка, вцепившись обеими руками в подлокотник.Медик стянул с него кальсоны и отстегнул оба ножных протеза. Обнажились кровоточащие культи с белевшими костями, выдолбленными изнутри. Медик расстегнул брюки, спустил трусы и с легким хлюпаньем ввел эрегированный член в бедренную кость левой ноги. Шут растегнул брюки, спустил трусы и с легким хлюпаньем ввел эрегированный член в бедренную кость правой ноги. Они стали двигаться. С каждым толчком глаза у царя все сильнее закатывались, бородатый рот криво приоткрылся, с бледных губ закапала слюна, он принялся лихорадочно бормотать. Не переставая двигаться, медик извлек записную книжку и начал записывать слова владыки:“Дело №216Девочка говорила лучше не ехать но отец не послушался и взял ребенка в поездку по зыбучим пескам машина постепенно стала двигаться медленнее пока не затихла отец оставил ребенка в кабине а сам отправился на ближайшую заправку за канистрой с бензином папа долго не возвращался и девочке стало скучно она вышла из машины и вдруг заметила вдалеке копошатся какие-то странные существа заинтересовавшись она спустилась и увидела треугольники они обступили ее девочка смеялась и гладила плавные формы потом почувствовала что они пытаются ей что-то передать но не словами а через тактильно-визуальные образы сквозь нее проходила какая-то вибрация в уме рождались сладкие тайные вспышки и это было похоже на мамины сказки но о чем они сообщали девочка не могла понять когда пришел отец хуры попрятались в песок он сильно шлепнул ее по мягкому месту и повез домой по дороге она все рассказала сначала он не верил но так как работал в газете решил опубликовать в рубрике мифы короткий рассказ дочери к ней пришла известность ученые гипнотизировали ее пытаясь узнать что именно хотели передать хуры человечеству но ничего не добились”
>>132085381 (OP)ты пишешь как пидор или говно, оп. тебя сложно читать. перестал читать на моменте, как дирной чертой перечеркнул жизнь и юриспруденцию, пидр
