Хуйцы должны помочь. Если не поможет, то добавь гречки.

>>127593704 (OP)
Кларетин, супрастин, бумажные платочки в аптеке

>>127593704 (OP)
Страдай, копрофаг.

Передознись травой и всю жищнь будешь весёлой

>>127593841
Тогда пшикалку в нос купи

Больше 15 лет мучался сенной лихорадкой каждый год с мая по сентябрь. В этом году (тьфу-тьфу) только почему-то с середины апреля до начала мая. Прошла аллергия. Никаких таблеток уже не принимаю и нет насморка, нет гнойных глаз.

Странно это всё. У аллерголога никогда не был. Жрал Лоратадин и пшикал насобек.

>>127593704 (OP)
Какая милая девкшка, интересно на какой паблик она подписана ?

>>127593841
>>127593807
>>127593987
А ведь она будущая мать.

>>127594156
НА ДВАЧ

>>127594188
У половины росиян наркоманки-алкашки-инвалидки-

>>127594188
Родит йобу или пуджа

>>127594156
Только вот под себя ссытся

>>127593704 (OP)
>Сап двачь мурмурмур.
Пулю себе в голову пусти, мразь

>>127594347
Полкило

>>127593704 (OP)
Алегра

Какой у нее ммр?

>>127593704 (OP)
Супрастин, тавегил.

>>127593704 (OP)
Партия в дотан.

>>127594603
Сам ты бесполезен

>>127594603
Чому она не выступает на чемпионатах?

>>127593704 (OP)
Димедролом, но от него в сон клонит.

>>127594603
лоратадин, дезлоратадин

>>127594156
на мдк, нахуй

Какидайте видосиков Кариной. С меня мур мур мур мур.

>>127593704 (OP)
Аллергик не человек

>>127593704 (OP)
В медаче пару дней назад открылся тред лекарств от аллергии. Милости прошу к нашему шалашу!

>>127594944
Сможешь тредик побампать еще пять часов? У меня просто все на маке дома.

Преднизалон

>>127595127
Мне в институт идти нужно

Аналерген

>>127594516
>175см
>массивная задница
>шлюха всея рунет

>>127595210
этинилэстрадиол левоноргестрел

>>127594695
Хуи сосет потому что

Лорогексал

>>127594326

Ей уже детей пора рожать а она все за компухтером сидит.

>>127595421
У неё рак матки

>>127595469
Рак мамки

>>127595469
Она и есть рак

ПРИВЕТ Я ДОЛБАЕБКА ПОССЫТЕ МНЕ В РОТ

>>127595728
>>127595031

>>127593704 (OP)
Кенолог 40.
Один укол и аллергии не будет беспокоить 2 месяца.

>>127595910
Ну смотри сам. Дохуя таблеток или один укол.
Сам избавился от аллергии, опухал как чупачупс в мае месяце, теперь вообщше все охуетльно.

>>127596119
Будь мужиком, блэадь. С новокаином вообще как комариный укус.

>>127593704 (OP)
10 таблеток активированного угля должны помочь. Разжуй их и запей стаканом воды. После этого не пить и не принимать пищу 3 часа. Аллергия тебя беспокоить больше не будет.

>>127593704 (OP)
Nasonex

>>127596595
А как на счет кожанного укола?

>>127593704 (OP)
А вот и уёбок из ксго треда. Хотел тебе подсказать, но лучше пущу струю тебе в лицо.

>>127596789
Сажа потерялась

>>127596639
Хуютка, у меня кожа с рук как-то слезала, прописали пить землю (аналог угля какие-то волокна), колоть какую-то хуету, от которой приход был, что аж в глазах темнело и витамин е.
Так вот помогло.


А вообще аллергия от головы идет. Если ты невротичка ебаная, то полюбому комплекте астму или аллергию получай. Надо изменить отношение к жизни.

Тавегил,Диазолин,Дизал

>>127596777
Это как?

>>127596639
>>127596595
>>127596119
Есть непристойные видео с сией барышней ?

>>127596639
Кто ж с аллергией шутит? Активированный уголь впитает в себя все аллергены из организма.

>>127596869
Это я смазываю свой хуй и ввожу тебе в пещерку.

>Ноет про заебавшую аллергию
>нихачу делать укол, боюсь
Страдай, хуле

>>127596993
Ты почитай что такое невротичность. Это не психи не какие, а часто очень спокойные внешне люди. Ну это я так для кругозора тебе подкидываю.

Может быть и какие-то биохимические процессы, клещи какие-то ебут тебя в нос, все может быть. Супрастин не помогает банальный?

>>127597242
Уколы же

советую цетрин.
мне помогло.

>>127597279
В голову.

>>127597591
Попробуй не болеть. У меня вот нет аллергии и я себя прекрасно чувствую!

>>127593704 (OP)
Есть проверенный способ - завалить ебало и идти на хуй.

>>127593704 (OP)
Жри зимой мёд местный, поможет

>>127597836
Помню липового меда ложки 3 столовых схавал пиздюком и водой ледяной запил и побежал гулять. Мерез 2 минуты блевал дальше чем видел.

>>127597611
Какие же у нее уродливые губищи, буэ.

>>127593704 (OP)
съебала с б

>>127598027
Я гречишного ебанул и месяц лежал с отравлением.

>двачь

>>127593704 (OP)
Сиськи с супом, необучаемые

Ебать тут институт усовершенствования врачей, диагноз по аватарке.

К аллергологу пиздуй зелень.

В больницу сходи
Та же проблема, супрастины всякие не помогают.
Есть противоаллергенные, которые надо курсами пить.

>>127595170
Тот, кому они не нужны - сверхчеловек

>>127600734
при чем тут тян

Тред не читал. Спасаюсь цетрином.
Как-то пришлось работь рядом с березовой рощей. Цетрин даже не помогал. Помог преднизолон, но это стероидный

>>127595709
Рак доты

>>127595659
ШКОЛЬНИК, ЧИТАЙ ЛИТРУ НА ЛЕТО

>>127595728
Кольт питон 45 калибра

>>127593704 (OP)
Слушай сюда. Попроси в аптеке ДИПРОСПАН. Это суспензия для внутримышечного ведения. 1 укола хватит на сезон. Его действие длится около месяца. Аллергии не будет. Сам пользуюсь. Скоро мой июль и цветущая конопля.

>>127601167
Я боюсь уколов.

>>127600832
Причём тут тян?

>>127601234
Ну ебашь тогда таблетки каждый день и терпи зуд в глазах и не останавливающееся чихание. А тут раз в попку поставили и забыла на месяц пока твой аллерген не отцвёл.

>>127601292
Говноед

САГИ ГОВНОЕДУ САГИ ГОВНОЕДУ САГИ ГОВНОЕДУ САГИ ГОВНОЕДУ САГИ ГОВНОЕДУ САГИ ГОВНОЕДУ САГИ ГОВНОЕДУ САГИ ГОВНОЕДУ САГИ ГОВНОЕДУ САГИ ГОВНОЕДУ САГИ ГОВНОЕДУ САГИ ГОВНОЕДУ САГИ ГОВНОЕДУ

>>127605752
Сходи к аллергологу

>>127606630
Сходи к другому, врач врачу рознь. Расскажи что не помогает ничего. Ты ждешь, что аноним тебе что то лучше посоветует?

>>127593704 (OP)
>Заебалась
Ты знаешь правила, шлюха.

>>127608262
Хуелп, мразь

По поводу авторства “Тихого Дона” написаны тысячи страниц. Сама проблема превратилась в некий казус. Когда один-два претендента на авторство, это еще понятно, но их уже 16. Однако ситуация не столь безобидна и анекдотична, как может показаться. В свое время Нобелевский комитет поручил, может быть, не слишком яркому, но очень педантичному литературоведу, норвежцу Гейру Хьетсо исследовать текст романа с помощью ЭВМ. Хьетсо – очень добросовестный человек, автор, вероятно, самой большой монографии о Баратынском, провел это обследование по шести параметрам: изучалась лексика, синтаксические конструкции и т.д. И что же? Было безусловно доказано, что автор “Тихого Дона” – не Федор Крюков, а Шолохов. Кстати, профессор Хьетсо рассказывал мне о том, что во время встречи с уже пожилым Шолоховым в Вешенской писателю объясняли, как проводится анализ текстов. Он слушал, курил, задавал вопросы… Беседа затягивалась. Наконец, Шолохову сказали: “Ваше авторство подтвердилось”. На что тот заметил: “А так-то не ясно, что ли, было?”. Действительно, ясно, что и “Донские рассказы”, и “Тихий Дон”, и “Поднятая целина”, и более поздний роман “Они сражались за Родину” написаны одной рукой. Почему еще в 1930-е годы возникла идея о том, что Шолохову “Тихий Дон” не принадлежит? Вероятно, тогда ее подпитывала литературная зависть. В послевоенное время в конфликт оказался вовлечен другой великий писатель – Солженицын. (Надо сказать, споры между маститыми писателями – не редкость. Известна тяжба Тургенева и Гончарова по поводу плагиата, якобы совершенного Тургеневым). У нас в Пушкинском доме хранится письмо Солженицына Шолохову, где есть такие строчки: “…вы – автор бессмертного “Тихого Дона”. А потом под влиянием то ли эмоций, то ли привходящих обстоятельств он усомнился в авторстве Шолохова. Характерно, что в дальнейшем на эту тему Солженицын не высказывался. Надо иметь в виду, что писатель в жизни – совсем не тот ангел, каким он рисуется в воображении читателя. Я помню собственные, еще аспирантские впечатления середины 1950-х. Битком набитый молодежью зал института. Мы ждали Шолохова как откровение, как гения, как Бога. Наконец, часа через полтора появился он, похоже, подвыпивший: “А что тут говорить? Я же на съезде писателей все сказал”. Разочарование было страшное! Но это не отменяет гениального романа, который на Западе знаете, как называют? – “Война и мир” ХХ века. В книге “Как я нашел “Тихий Дон” журналист Лев Колодный рассказал о поисках черновиков романа. Мы оказались хранителями части этих черновиков, у нас их примерно 140 страниц. А сейчас найдено более 800 страниц. И тут уж последние сомнения в авторстве Шолохова отпадают, потому что на этих страницах отражен творческий процесс, вся кухня, вся писательская лаборатория представлена. Что касается смущающей многих молодости автора “Тихого Дона”, у Лермонтова есть очень точные слова “до времени созрелый”. Эпоха, в которую жил и творил Шолохов, формировала эту “до времени созрелость”. В последние годы профессор Принстонского университета Г.Ермолаев ввел в оборот целый ряд материалов, которые, судя по всему, использовал Шолохов. То есть одно за другим появляются все новые доказательства шолоховского авторства.

В.ЗАПЕВАЛОВ: – Черновая рукопись первого и второго томов хранилась в семье самого близкого друга Шолохова, Василия Михайловича Кудашова. В начале войны, в октябре 1941 года, он присылает в Москву письмо жене своей, Матильде Емельяновне: “Пускай меня Михаил срочно вызовет с фронта. Я должен ему вернуть рукопись “Тихого Дона”. Кудашов попал в окружение под Вязьмой и погиб. Матильда Емельяновна так и не простила Шолохову то, что он не вызвал Кудашова с фронта. Хранилась у Кудашова еще одна рукопись, впоследствии я как эксперт читал ее неделю. Меня спрашивали: стоит ли покупать ее за такие деньги? Конечно, ответил я, это творческая рукопись, один из вариантов, не вошедших в “Тихий Дон”. Эти рукописи хранились с 1929 года. Когда возникли слухи о плагиате, Шолохов привез в Москву эти два тома и вручил РАППовской комиссии в составе пяти человек. Они выступили с заявлением в “Рабочей трибуне” 24 марта 1929 года, которое было перепечатано через пять дней в “Правде”, и слухи вроде бы развеялись. Я уверен, что никогда бы эта насквозь популистская легенда о плагиате не ожила, если бы не политический спор между Михаилом Александровичем и Александром Исаевичем. Его следствием стала книга “Стремя “Тихого Дона” (Загадки романа)”, вышедшая в 1974 году в парижском издательстве “ИМКА-ПРЕСС” с предисловием и послесловием Солженицына… И, поскольку джинн из бутылки был выпущен, покатилась волна спекуляций, захлестнувшая и наши дни. Между тем реальные загадки романа и его автора – уровня шекспировского. Начать с того, что в биографии Шолохова очень много загадок. Кто он? Его мать Анастасия Даниловна жила в услужении у донского помещика Евграфа Попова… Шолохов незаконнорожденный, и в этом угадывается особый смысл. Хочу напомнить Указ Петра I, по которому всех незаконнорожденных велено было записывать в художники. Чем не мета Божья? Вторая загадка: как мог молодой человек в кратчайшие сроки создать такое произведение? С ней смыкается третья: как Сталин пропустил эту книгу в печать? Ведь генеральный секретарь РАПП Фадеев писал Шолохову: “Сделай Гришку коммунистом, иначе роман будет загублен”. При этом сетует: “Да, не коммунист он”. Думается, Шолохов сумел убедить Сталина в том, что ведь Мелехов никому не хочет служить: ни красным, ни белым. Он выходит к своему хутору, бросает под лед винтовку, подсумок, патроны и идет навстречу своей судьбе. Но его путь освещен черным солнцем.

>>127608262
Безусловно, в каждой культурной традиции, у каждого народа, в каждой национальной литературе есть фигуры мифические (Оссиан) и писатели, чье авторство оспаривается (Шекспир). Для проверки тех или иных гипотез существуют методы филологии, включающие в себя работу над текстом, критику текста, предполагающую особое внимание к деталям и, к сожалению, гиперкритику. Известна плеяда немецких филологов XIX века, работавших с текстами примерно так: написано “Тиха украинская ночь”, но, поскольку в поэме речь идет о дочери, следует читать “Тиха украинская дочь”.

Для изучения “Тихого Дона”, безусловно, многое дала именно критика текста, позволившая заметить, что от издания к изданию в результате авторской правки текст романа несколько ухудшался, особенно в точности описания военных действий.

По поводу “черного солнца”, которое только что цитировалось, сошлюсь на работу израильского исследователя Зеев Бар-Селлы. Он не только выяснил, у каких поэтов Серебряного века автор мог позаимствовать этот образ (там упомянуты десятки поэтов), но и показал, насколько этот образ был укоренен в контексте литературы того времени. Думаю, что до этого сопоставления никому из литературоведов не приходило в голову, что Шолохов мог быть настолько хорошо знаком с творчеством второстепенных поэтов Серебряного века.

Очень неожиданна интерпретация той части романа, которая впоследствии была включена Шолоховым в текст “Поднятой целины”. Я имею в виду описание кургана, около которого стреляется Нагульнов, – оно сопровождается перечнем краев, куда мог бы полететь орел, причем перечисление точно соответствует маршрутам знаменитых экспедиций Лавра Корнилова. Информация, которая содержится в этом тексте, ставит перед филологами чудовищно трудные задачи, их невозможно решить прямо сейчас...

Как это всегда бывает с произведениями такого масштаба, замысел романа не мог не меняться на протяжении его написания. Тем самым, дошедший до нас текст возможно изучать как содержащий несколько пластов. Кроме того, ясно, что на завершающем этапе к тексту приложил руку издательский редактор.

Все это никак не уменьшает значения романа “Тихий Дон” для русской культуры, но вызывает более острый интерес к тексту и содержащимся в нем деталям. Специалисты начинают проверять, как описание соотносится с событиями и нет ли противоречий внутри самого текста. Пока что можно сказать, что по числу таких противоречий “Тихий Дон” не намного превосходит, скажем, “Мертвые души”. Там в один и тот же сезон герой оказывается одетым то по-летнему, то по-зимнему.

Н.СКАТОВ: – Это особенность эпоса.

Н.КАЗАНСКИЙ: – Согласен. В то же время можно было бы ожидать, что “Тихий Дон” подобно “Войне и миру” должен был быть, по крайней мере, раз десять переписан от руки и что черновики будут найдены. Но этого нет: нет первых черновых записей, относящихся к роману, и никто не предполагал, что автор переписывал текст, многократно его исправляя. То, что ученые над этим ломают голову, с моей точки зрения, совершенно закономерно.

Не будь Шолохова, не было бы этого произведения в русской культуре. Все остальное для меня вторично. То, что обсуждение, ведущееся в последние годы, приблизило роман к читателю, заставило острее прочувствовать его – на мой взгляд, самое главное.

Ж.АЛФЕРОВ: – Дискуссия получилась бесконечно интересной. Думаю, что для большинства физиков, которые здесь собрались (за всех ручаться не буду), “Тихий Дон” – уникальное произведение, и авторство Шолохова несомненно. Мне лично понравилась аргументация Николая Николаевича Скатова о том, что если читать “Тихий Дон”, “Донские рассказы”, “Поднятую целину”, “Они сражались за Родину”, то виден один автор.

Никогда не забуду, как однажды мы с Дмитрием Сергеевичем Лихачевым ехали в поезде, и он дал мне, тогда еще довольно молодому человеку, замечательный совет: домашнюю библиотеку всегда нужно формировать из книг, которые вам захочется перечитывать… Шолохов – именно тот автор, которого мы любим перечитывать, каждый раз находя что-то интересное и важное. В моей домашней библиотеке “Тихий Дон” уже давно, я читал его, наверное, раз десять. И буду перечитывать еще.

Аркадий СОСНОВ

Верхнедонское восстание, оттянувшее с Южного фронта значительное количество красных войск, позволило командованию Донской армии не только свободно произвести перегруппировку своих сил на фронте, прикрывавшем Новочеркасск, но и сосредоточить в районе станиц Каменской и Усть-Белокалитвенской мощную ударную группу из наиболее стойких и испытанных полков, преимущественно низовских и калмыцких, в задачу которой входило: в соответствующий момент, совместно с частями генерала Фицхелаурова, сбить 12-ю дивизию, составлявшую часть 8-й красной армии, и, действуя во фланг и тыл 13-й и Уральской дивизиям, прорваться на север, с тем чтобы соединиться с восставшими верхнедонцами.

План по сосредоточению ударной группы, разработанный в свое время командующим Донской армией генералом Денисовым и начштаба генералом Поляковым, к концу мая был почти целиком осуществлен. К Каменской перебросили около 16000 штыков и сабель при 36 орудиях и 140 пулеметах; подтягивались последние конные части и отборные полки так называемой молодой армии, сформированной летом 1918 года из молодых, призывного возраста, казаков.

А в это время, окруженные с четырех сторон, повстанцы продолжали отбивать атаки карательных красных войск. На юге, по левому берегу Дона, две повстанческие дивизии упорно отсиживались в траншеях и не давали противнику переправиться, несмотря на то что на всем протяжении фронта многочисленные красноармейские батареи вели по ним почти беспрерывный ожесточенный огонь; остальные три дивизии ограждали повстанческую территорию с запада, севера и востока, несли колоссальный урон, особенно на северо-восточном участке, но все же не отступали и все время держались на границах Хоперского округа.

Сотня татарцев, расположенная против своего хутора и скучавшая от вынужденного безделья, однажды учинила красноармейцам тревогу: темной ночью вызвавшиеся охотой казаки бесшумно переправились на баркасах на правую сторону Дона, врасплох напали на красноармейскую заставу, убили четырех красноармейцев и захватили пулемет. На другой день красные перебросили из-под Вешенской батарею, и она открыла беглый огонь по казачьим траншеям. Как только по лесу зацокала шрапнель, сотня спешно оставила траншеи, отошла подальше от Дона, в глубь леса. Через сутки батарею отозвали, и татарцы снова заняли покинутые позиции. От орудийного обстрела сотня понесла урон: осколками снаряда было убито двое малолетков из недавно поступившего пополнения и ранен только что приехавший перед этим из Вешенской вестовой сотенного командира.

Потом установилось относительное затишье, и жизнь в траншеях пошла прежним порядком. Частенько наведывались бабы, приносили по ночам хлеб и самогон, а в харчах у казаков нужды не было: зарезали двух приблудившихся телок, кроме того, ежедневно промышляли в озерах рыбу. Христоня числился главным по рыбному делу. В его ведении был десятисаженный бредень, брошенный у берега кем-то из отступавших и доставшийся сотне, и Христоня на ловле постоянно ходил "от глуби", выхваляясь, будто нет такого озера в лугу, которого он не перебрел бы. За неделю безустального рыболовства рубаха и шаровары его настолько пропитались невыветривающимся запахом рыбьей сырости, что Аникушка под конец наотрез отказался ночевать с ним в одной землянке, заявив:

– Воняет от тебя, как от дохлого сома! С тобой тут ежели еще сутки пожить, так потом всю жисть душа не будет рыбы принимать...

С той поры Аникушка, не глядя на комаров, спал возле землянки. Перед сном, брезгливо морщась, отметал веником рассыпанную по песку рыбью шелуху и зловонные рыбьи внутренности, а утром Христоня, возвратясь с ловли, невозмутимый и важный, садился у входа в землянку и снова чистил и потрошил принесенных карасей. Около него роились зеленые мухи-червивки, тучами приползали яростные желтые муравьи. Потом, запыхавшись, прибегал Аникушка, орал еще издали:

– Окромя тебе места нету? Хоть бы ты, чертяка, подавился рыбьей костью! Ну, отойди, ради Христа, в сторону! Я тут сплю, а ты кишков рыбьих накидал, муравьев приманул со всего округа и вонищу распустил, как в Астрахани!

Христоня вытирал самодельный нож о штанину, раздумчиво и долго смотрел на безусое возмущенное лицо Аникушки, спокойно говорил:

– Стало быть, Аникей, в тебе глиста есть, что ты рыбьего духа не терпишь. Ты чеснок ешь натощак, а?

Отплевываясь и ругаясь, Аникушка уходил.

Стычки продолжались у них изо дня в день. Но в общем сотня жила мирно. От сытного котла все казаки были веселые, за исключением Степана Астахова.

Узнал ли от хуторных казаков Степан или подсказало ему сердце, что Аксинья в Вешенской встречается с Григорием, но вдруг заскучал он, ни с того ни с сего поругался со взводным и наотрез отказался нести караульную службу.

Безвылазно лежал в землянке на черной тавреной полсти, вздыхал и жадно курил табак-самосад. А потом прослышал, что сотенный командир посылает Аникушку в Вешенскую за патронами, и впервые за двое суток вышел из землянки. Щуря слезящиеся, опухшие от бессонницы глаза, недоверчиво оглядел взлохмаченную, ослепительно яркую листву колеблющихся деревьев, вздыбленные ветром белогривые облака, послушал ропщущий лесной шум и пошел мимо землянок разыскивать Аникушку.

При казаках не стал говорить, а отвел его в сторону, попросил:

– Разыщи в Вешках Аксинью и моим словом скажи, чтобы пришла меня проведать. Скажи, что обовшивел я, рубахи и портки нестираные, и, к тому же, скажи... – Степан на миг приумолк, хороня под усами смущенную усмешку; закончил: – Скажи, что, мол, дюже соскучился и ждет вскорости.

Ночью Аникушка приехал в Вешенскую, нашел квартиру Аксиньи. После размолвки с Григорием она жила по-прежнему у тетки. Аникушка добросовестно передал сказанное ему Степаном, но для вящей внушительности добавил от себя, что Степан грозил сам прийти в Вешенскую, в случае если Аксинья не явится в сотню.

Она выслушала наказ и засобиралась. Тетка наспех поставила тесто, напекла бурсаков, а через два часа Аксинья – покорная жена – уже ехала с Аникушкой к месту расположения Татарской сотни.

Степан встретил жену с потаенным волнением. Он пытливо всматривался в исхудавшее ее лицо, осторожно расспрашивал, но ни словом не обмолвился о том, видела она Григория или нет. Только раз в разговоре спросил, опустив глаза, чуть отвернувшись:

– А почему ты пошла на Вешки энтой стороной? Почему не переправилась против хутора?

Аксинья сухо ответила, что переправиться с чужими не было возможности, а просить Мелеховых не захотела. И, уж после того как ответила, сообразила, что получается так, будто Мелеховы ей не чужие, а свои. И смутилась от того, что и Степан мог так понять ее. А он, вероятно, так и понял. Что-то дрогнуло у него под бровями, и по лицу словно прошла тень.

Он вопрошающе поднял на Аксинью глаза, и она, понимая этот немой вопрос, вдруг вспыхнула от смущения, от досады на самое себя.

Степан, щадя ее, сделал вид, что ничего не заметил, – перевел разговор на хозяйство, стал расспрашивать, что из имущества успела спрятать перед уходом из дому и надежно ли спрятала.

Аксинья, отметив про себя великодушие мужа, отвечала ему, но все время испытывала какую-то щемящую внутреннюю неловкость и, чтобы убедить его в том, что все возникшее между ними зряшно, чтобы скрыть собственное волнение, – нарочито замедляла речь, говорила с деловитой сдержанностью и сухостью.

Они разговаривали, сидя в землянке. Все время им мешали казаки. Входил то один, то другой. Пришел Христоня и тут же расположился спать. Степан, видя, что поговорить без посторонних не удастся, неохотно прекратил разговор.

И диковинно: последнее время, думая о Григории, она почему-то не представляла его внешнего облика таким, каким он был на самом деле. Перед глазами ее возникал не теперешний Григорий, большой, мужественный, поживший и много испытавший казачина с усталым прижмуром глаз, с порыжелыми кончиками черных усов, с преждевременной сединой на висках и жесткими морщинами на лбу – неистребимыми следами пережитых за годы войны лишений, – а тот прежний Гришка Мелехов, по-юношески грубоватый и неумелый в ласках, с юношески круглой и тонкой шеей и беспечным складом постоянно улыбающихся губ.

И от этого Аксинья испытывала к нему еще большую любовь и почти материнскую нежность.

Вот и теперь: с предельной ясностью восстановив в памяти черты бесконечно дорогого лица, она тяжело задышала, заулыбалась, выпрямилась и, кинув под ноги недостиранную рубаху мужа и ощущая в горле горячин комок внезапно подступивших сладких рыданий, шепнула:

– Вошел ты в меня, проклятый, на всю жизнь!

Слезы облегчили ее, но после этого голубой утренний мир вокруг нее словно бы поблек. Она вытерла щеки тылом ладони, откинула с влажного лба волосы и потускневшими глазами долго и бездумно следила, как крохотный серый рыбник скользит над водой, исчезая в розовом кружеве вспенившегося под ветром тумана.

Выстирав белье, развешала его на кустах, пришла в землянку.

Проснувшийся Христоня сидел около выхода, шевелил узловатыми, искривленными пальцами ног, настойчиво заговаривал со Степаном, а тот, лежа на полсти, молча курил, упорно не отвечая на Христонины вопросы.

– Ты думаешь, стало быть, что красные не будут переправляться на эту сторону? Молчишь? Ну и молчи. А я думаю, что не иначе будут они силоваться на бродах перейтить... Беспременно на бродах! Окромя им негде. Или, думаешь, могут конницу вплынь пустить? Чего же ты молчишь, Степан? Тут, стало быть, дело окончательное подходит, а ты лежишь, как чурбак!

Степан даже привскочил, с сердцем ответил:

– И чего ты привязался? Удивительный народ! Пришла жена проведать, так от вас отбою нет... Лезут с глупыми разговорами, не дадут с бабой словом перекинуться.

– Нашел с кем гутарить... – Недовольный Христоня встал, надел на босые ноги стоптанные чирики, вышел, больно стукнувшись о дверную перекладину.

– Не дадут нам поговорить тут, пойдем в лес, – предложил Степан.

И, не дожидаясь согласия, пошел к выходу. Аксинья покорно последовала за ним.

Они вернулись к землянке в полдень. Казаки второго взвода, лежавшие под кустом ольшаника в холодке, завидя их, отложили карты, смолкли, понимающе перемигиваясь, посмеиваясь и притворно вздыхая.

Аксинья прошла мимо них, презрительно скривив губы, на ходу поправляя на голове помятый белый с кружевами платок. Ее пропустили молча, но, едва лишь шедший позади Степан поравнялся с казаками, встал и отделился от группы лежавших Аникушка. Он с лицемерным почтением в пояс поклонился Степану, громко сказал:

– С праздничком вас... разговемшись!

Степан охотно улыбнулся. Ему приятно было, что казаки видели его с женой возвращающимися из лесу. Это ведь в какой-то мере способствовало прекращению всяких слухов о том, что они с женой живут плохо... Он даже шевельнул молодецки плечами, самодовольно показывая не просохшую от пота рубаху на спине.

И только после этого поощренные казаки, хохоча, оживленно заговорили:

– А и люта же, братцы, баба! На Степке-то рубаху хоть выжми... Прикипела к лопаткам!

– Выездила она его, в мылу весь...

А молоденький паренек, до самой землянки провожавший Аксинью восхищенным затуманенным взглядом, потерянно проронил:

– На всем белом свете такой раскрасавицы не найдешь, накажи господь!

На что Аникушка ему резонно заметил:

– А ты пробовал искать-то?

Аксинья, слышавшая непристойный разговор, чуть побледнела, вошла в землянку, гадливо морщась и от воспоминания о только что испытанной близости к мужу, и от похабных замечаний его товарищей. С первого взгляда Степан распознал ее настроение, сказал примиряюще:

– Ты не серчай, Ксюша, на этих жеребцов. От скуки они.

– Не на кого серчать-то, – глухо ответила Аксинья, роясь в своей холстинной сумочке, торопливо вынимая из нее все, что привезла мужу. И еще тише: – На самою себя серчать бы надо, да сердца нет...

Разговор у них как-то не клеился. Минут через десять Аксинья встала. "Сейчас скажу ему, что пойду в Вешки", – подумала она и тотчас вспомнила, что еще не сняла высохшее Степанове белье.

Долго чинила сопревшие от пота рубахи и исподники мужа, сидя у входа в землянку, часто поглядывая на свернувшее с полдня солнце.

...В этот день она так и не ушла. Не хватило решимости. А наутро, едва взошло солнце, стала собираться. Степан пробовал удержать ее, просил погостить еще денек, но она так настойчиво отклоняла его просьбы, что он не стал уговаривать, только спросил перед расставанием:

– В Вешках думаешь жить?

– Пока в Вешках.

– Может, оставалась бы при мне?

– Негоже мне тут быть... с казаками.

– Оно-то так... – согласился Степан, но попрощался холодно.

Дул сильный юго-восточный ветер. Он летел издалека, приустал за ночь, но к утру все же донес горячий накал закаспийских пустынь и, свалившись на луговую пойму левобережья, иссушил росу, разметал туман, розовой душной мглою окутал меловые отроги придонских гор.

Аксинья сняла чирики и, захватив левой рукой подол юбки (в лесу на траве еще лежала роса), легко шла по лесной заброшенной дороге. Босые ноги приятно холодила влажная земля, а оголенные полные икры и шею ищущими горячими губами целовал суховей.

На открытой поляне, возле цветущего куста шиповника, она присела отдохнуть. Где-то недалеко на непересохшем озерце щелоктали в камыше дикие утки, хриповато кликал подружку селезень. За Доном нечасто, но почти безостановочно стучали пулеметы, редко бухали орудийные выстрелы. Разрывы снарядов на этой стороне звучали раскатисто, как эхо.

Потом стрельба перемежилась, и мир открылся Аксинье в его сокровенном звучании: трепетно шелестели под ветром зеленые с белым подбоем листья ясеней и литые, в узорной резьбе, дубовые листья; из зарослей молодого осинника плыл слитный гул; далеко-далеко, невнятно и грустно считала кому-то непрожитые года кукушка; настойчиво спрашивал летавший над озерцом хохлатый чибис: "чьи вы, чьи вы?"; какая-то крохотная серенькая птаха в двух шагах от Аксиньи пила воду из дорожной колеи, запрокидывая головку и сладко прижмурив глазок; жужжали бархатисто-пыльные шмели; на венчиках луговых цветов покачивались смуглые дикие пчелы. Они срывались и несли в тенистые прохладные дупла душистую "обножку". С тополевых веток капал сок. А из-под куста боярышника сочился бражный и терпкий душок гниющей прошлогодней листвы.

Ненасытно вдыхала многообразные запахи леса сидевшая неподвижно Аксинья. Исполненный чудесного и многоголосого звучания лес жил могущественной первородною жизнью. Поемная почва луга, в избытке насыщенная весенней влагой, выметывала и растила такое богатое разнотравье, что глаза Аксиньи терялись в этом чудеснейшем сплетении цветов и трав.

Улыбаясь и беззвучно шевеля губами, она осторожно перебирала стебельки безыменных голубеньких, скромных цветов, потом перегнулась полнеющим станом, чтобы понюхать, и вдруг уловила томительный и сладостный аромат ландыша. Пошарив руками, она нашла его. Он рос тут же, под непроницаемо тенистым кустом. Широкие, некогда зеленые листья все еще ревниво берегли от солнца низкорослый горбатенький стебелек, увенчанный снежно-белыми пониклыми чашечками цветов. Но умирали покрытые росой и желтой ржавчиной листья, да и самого цветка уже коснулся смертный тлен: две нижние чашечки сморщились и почернели, лишь верхушка – вся в искрящихся слезинках росы – вдруг вспыхнула под солнцем слепящей пленительной белизной.

И почему-то за этот короткий миг, когда сквозь слезы рассматривала цветок и вдыхала грустный его запах, вспомнилась Аксинье молодость и вся ее долгая и бедная радостями жизнь. Что ж, стара, видно, стала Аксинья... Станет ли женщина смолоду плакать оттого, что за сердце схватит случайное воспоминание?

Так в слезах и уснула, лежа ничком, схоронив в ладонях заплаканное лицо, прижавшись опухшей и мокрой щекой к скомканному платку.

Сильнее дул ветер, клонил на запад вершины тополей и верб. Раскачивался бледный ствол ясеня, окутанный белым кипящим вихрем мечущейся листвы. Ветер снижался, падал на доцветающий куст шиповника, под которым спала Аксинья, и тогда, словно вспугнутая стая сказочных зеленых птиц, с тревожным шелестом взлетали листья, роняя розовые перья-лепестки. Осыпанная призавядшими лепестками шиповника, спала Аксинья и не слышала ни угрюмоватого лесного шума, ни возобновившейся за Доном стрельбы, не чувствовала, как ставшее в зенит солнце палит ее непокрытую голову. Проснулась, заслышав над собою людскую речь и конское пырсканье, поспешно привстала.

Около нее стоял, держа в поводу оседланную белоноздрую лошадь, молодой безусый и белозубый казак. Он широко улыбался, поводил плечами, приплясывал, выговаривал хриповатым, но приятным тенорком слова веселой песни:

Я упала да лежу,

На все стороны гляжу.

Туда глядь,

Сюда глядь,

Меня некому поднять!

Оглянулася назад -

Позади стоит казак...

– Я и сама встану! – улыбнулась Аксинья и проворно вскочила, оправляя смятую юбку.

– Здорово живешь, моя любезная! Ноженьки отказались служить аль приленилась? – приветствовал ее веселый казак.

– Сон сморил, – смущенно отвечала Аксинья.

– В Вешки идешь?

– В Вешки.

– Хочешь, подвезу?

– На чем же это?

– Ты садись верхи, а я пешком. Дело магарычевое... – И казак подмигнул с шутливой многозначительностью.

– Нет уж, езжай с богом, а я и сама дойду.

Но казак обнаружил и опыт в любовных делах и упрямство. Воспользовавшись тем, что Аксинья покрывалась, он куцей, но сильной рукой обнял ее, рывком притянул к себе и хотел поцеловать.

– Не дури! – крикнула Аксинья и с силой ударила его локтем в переносицу.

– Лапушка моя, не дерись! Глянь, какая кругом благодать... Всяка тварь паруется... Давай и мы грех поимеем?.. – сузив смеющиеся глаза, щекоча шею Аксинье усами, шептал казак.

Выставив руки, беззлобно, но сильно упираясь ладонями в бурое, потное лицо казака, Аксинья попробовала освободиться, однако он держал ее крепко.

– Дурак! Я больна дурной болезнью... Пусти! – просила она, задыхаясь, думая этой наивной хитростью избавиться от приставанья.

– Это... чья болезня старше!.. – уже сквозь зубы бормотнул казак и вдруг легко приподнял Аксинью.

Вмиг осознав, что шутка кончилась и дело принимает дурной оборот, она изо всей силы ударила кулаком по коричневому от загара носу и вырвалась из цепко державших ее рук.

– Я жена Григория Мелехова! Только подойди, рассукин ты сын!.. Расскажу – так он тебе...

Еще не веря в действие своих слов, Аксинья схватила в руки толстую сухую палку. Но казак сразу охладел. Вытирая руками защитной рубахи кровь с усов, обильно струившуюся из обеих ноздрей, он огорченно воскликнул:

– Дура! Ах, дура баба! Чего же ты раньше-то не сказала? Ишь кровь-то как хлобыщет... Мало мы ее с неприятелем проливаем, а тут ишо свои природные бабы начинают кровь пущать...

Лицо его вдруг стало скучным и неприветливым. Пока он умывался, черпая воду из придорожной лужины, Аксинья поспешно свернула с дороги, быстро перешла поляну. Минут через пять казак обогнал ее. Он покосился на нее, молча улыбаясь, деловито поправил на груди винтовочный погон и поскакал шибкой рысью.



II

В эту ночь около хутора Малого Громчонка полк красноармейцев переправился через Дон на сбитых из досок и бревен плотах.

Громковская сотня была застигнута врасплох, так как большинство казаков в эту ночь гуляло. С вечера к месту расположения сотни пришли проведать служивых жены. Они принесли с собой харчи, в кувшинах и ведрах – самогон. К полуночи все перепились. В землянках зазвучали песни, пьяный бабий визг, мужской хохот и посвист... Двадцать казаков, бывших в заставе, тоже приняли участие в выпивке, оставив возле пулемета двух пулеметчиков и конский цебар самогону.

От правого берега Дона в полной тишине отчалили загруженные красноармейцами плоты. Переправившись, красноармейцы развернулись в цепь, молча пошли к землянкам, расположенным в полусотне саженей от Дона.

Саперы, строившие плоты, быстро гребли, направляясь за новой партией ожидавших погрузки красноармейцев.

На левой стороне минут пять не слышно было ничего, кроме несвязных казачьих песен, потом стали гулко лопаться ручные гранаты, зарокотал пулемет, разом вспыхнула беспорядочная ружейная стрельба, и далеко покатилось прерывистое: "Ура-а-а! Ура-а-а! Ура-а-а-а!"

Громковская сотня была опрокинута и окончательному уничтожению не подверглась лишь потому, что преследование было невозможно ввиду беспроглядной ночной темноты.

Понесшие незначительный урон громковцы вместе с бабами в паническом беспорядке бежали по лугу в направлении Вешенской. А тем временем с правой стороны плоты перевозили новые партии красноармейцев, и полурота первого батальона 111-го полка с двумя ручными пулеметами уже действовала во фланг Базковской сотне повстанцев.

В образовавшийся прорыв устремились прибывшие подкрепления. Продвижение их было крайне затруднено тем, что никто из красноармейцев не знал местности, части не имели проводников и, двигаясь вслепую, все время натыкались в ночной темноте на озера и налитые полой водой глубокие протоки, перейти которые вброд было невозможно.

Руководивший наступлением командир бригады принял решение прекратить преследование до рассвета, с тем чтобы к утру подтянуть резервы, сосредоточиться на подступах к Вешенской и после артиллерийской подготовки вести дальнейшее наступление.

Но в Вешенской уже принимались спешные меры для ликвидации прорыва. Дежурный по штабу тотчас же, как только прискакал связной с вестью о переправе красных, послал за Кудиновым и Мелеховым. С хуторов Черного, Гороховки и Дубровки вызвали конные сотни Каргинского полка. Общее руководство операцией взял на себя Григорий Мелехов. Он бросил на хутор Еринский триста сабель, с расчетом, чтобы они укрепили левый фланг и помогли Татарской и Лебяженской сотням сдержать напор противника, в случае если он устремится в обход Вешенской с востока; с запада, вниз по течению Дона, направил в помощь Базковской сотне Вешенскую иногороднюю дружину и одну из Чирских пеших сотен; на угрожаемых участках расставил восемь пулеметов, а сам с двумя конными сотнями – часов около двух ночи – разместился на опушке Горелого леса, дожидаясь рассвета и намереваясь атаковать красноармейцев в конном строю.

Еще не погасли Стожары, когда Вешенская иногородняя дружина, пробиравшаяся по лесу к базковскому колену, столкнулась с отступавшими базковцами и, приняв их за противника, после короткой перестрелки бежала. Через широкое озеро, отделявшее Вешенскую от луки, дружинники перебирались вплавь, в спешке побросав на берегу обувь и одежду. Ошибка вскоре обнаружилась, но весть, что красные подходят к Вешенской, распространилась с поразительной быстротой. Из Вешенской на север хлынули ютившиеся в подвалах беженцы, разнося повсюду слух, будто красные переправились через Дон, прорвали фронт и ведут наступление на Вешенскую...

А

Help))

>>127593704 (OP)
Эриус

>>127593704 (OP)
Фексадин по 1 таблетке раз в день.
Спрей назарел 2 раза в день.
Все это в течении 10 дней.