Сап бредач.
Анон, я хочу поделиться с тобой одной историей, которая навсегда изменила мою жизнь, теперь, она никогда уже не будет прежней.
Я пишу тебе, обливаясь холодным потом, потому что каждое воспоминание вызывает у меня дрожь.
Я помню тот день, день знакомства с этим существом, который навсегда переменил мое обыкновенное восприятие вещей.
Начну историю с того, что в нашей засраной кварирке стали пропадать вещи. Столовые приборы, мои канцелярские принадлежности, пульт от зомбоящика и тот исчез бесследно. Я не придавал этому особого значения, всегда был растеряхой, и зачастую оставлял ключи/мобильник в самых несуразных местах вроде горшка для комнатных растений или хлебницы. Но, так или иначе, пропажи становились все заметней и существенней, а ночью, сквозь удушливое объятье сна, я слышал копошение в комнатах, странные булькающие и хлюпающие звуки, отдающие нечеловечностью за версту.
Той самой чудовищной ночью зимы 2010 года я плохо спал и вертелся под покрывалом, изнывая от жары, струящейся из перегретой батареи-гармошки. Кое-как провалившись в мучительную дрему услышал уже знакомые отвратительные звуки. Такой звук издает кус мяса свиньи, пропитанного кровью, который швырнули на гладкую поверность. К нему примешалось глухое уханье и чавканье. Я покрылся потом, но уже вовсе не из-за нагретого помещения, а страха, всепоглощающего страха перед неизвестным.
Что-то огромное, невыразимо отвратительное склонилось у подножья моей кровати. В слабом свете луны, проглядывающей через прикрытое окно, я увидел это. Оно было похоже по форме на старый и мешок картошки, довольно объемный, скрюченный в подобострастной позе на полу. Глаза мгновенно привыкли к полутьме, тело этой твари было пухлым и гноящимся, напоминало голое кусище мясо со вздувшимся подобием вен. Я закричал в непритворном ужасе, так не кричали те солдаты с видео, где трюкачи отрезают им головы. Эта хрень уставилась на меня ввалившимися покрасневшими глазами, покрытыми тошнотворными сальными кусками волос. В ее широком подобии рта торчал кусок моего домашнего тапочка, измазанного слюной. На этой роже было написано ощущение довольства ситуации, конец тапочка начал проскальзывать в гниющий рот существа. Запах гниющей плоти начал меня дурманить, но я нашел в себе силы ударить пяткой в это воплощение ужаса.
НЕХ пугливо хрюкнула и резко скользнула к двери, оставляя за своей тушей неясный след, что-то вроде выделений слизня. В моем колотящемся сердце зажегся огонь ярости на ночного гостя. Меня вывернуло наизнанку, поток недоваренного шестичасового ужина мирно накрыл лужу дряни, оставленной тварью. Меня это не остановило, я схватил увесистую металлическую швабру и выбежал в коридор. Липкий след НЕХ вел во вторую комнату, куда я и рванул, чуть не подскользнувшись на выделениях. Чудовище было трудно не заметить, в полной уверенности в своей незаметности оно укрылось с головой тяжелым покрывалом на двуспальной кровати. А судя по звукам, существо все с тем же пугающим сладострастием продолжало сосать тапок. Я медленно подходил к ЭТОМУ, заведя швабру за спину для удара, как Брюс Уиллис в Pulp Fiction с катаной. Скинув жалкое укрытие твари в виде одеяла, я рассмотрел его во всей красе.
На перепачканной отвратными выделениями и бурой кровью кровати лежала моя мать. Ее жирное бочкообразное тело было покрыто свежими шрамами, а лицо выважено в каком-то говне. Тапочек испуганно высовывался из гнилого рта. Между ее небритых и варикозных ног выглядывали все потерянные предметы: ложки, ножи, линейка, даже тюбик зубной пасты, все скопом торчали из старого раздолбаного влагалища. Нереальность ситуации и адреналин мгновенно заставили мой член поднять голову. Я рывком перевернул мамашу на спину и вставил ей шершавого в пердачелло. После десятка фрикций я бурно опорожнил запас яиц на ревматичную спину мамы.
А потом пошли на кухню, мы пили ароматный чай, кушали вкусные блины с малиновым вареньем, смеялись и шутили.
Я улыбнулся и пошел спать. Завтра тоже надо будет зайти.